Спустя некоторое время Камиль откидывает голову на обитый кожей подголовник и позволяет себе предаться воспоминаниям. Он представляет себе Сибил, осматривающую драгоценности погибшей женщины. У нее полные руки, все в ямочках, как у ребенка. Камиль удивлен, с какой нежностью он думает о ней. И вдруг до него доходит, что перед ним руки его матери.
* * *
Под громкие крики чаек они едут по скрипучему молу к небольшой постройке. Босфор здесь принес на берег немало грубого темно-коричневого песка и камней. Морская баня построена на сваях над мелководьем вблизи длинной набережной. Белые стены поросли морским мхом. Дверь прикрыта, но не заперта. Внутри нет ничего ценного. Камиль открывает дверь и входит в комнату без окон. Ощущается несвежий запах давно не стираного белья и разбухшего дерева. У Босфора нет запаха. Он слишком быстр и рвет соленый ветер, как буря треплет корабельный флаг. Однако в темной комнате присутствует ощущение моря. Ее покачивает, словно каюту корабля.
Камиль останавливается на минуту и ждет, пока глаза привыкнут к темноте. Затем оглядывается по сторонам. Вход «слепой» и сделан так, чтобы никто с улицы не смог увидеть происходящее внутри помещения. Вот пустая полка для обуви. Он подходит к двери, скрытой в дальнем конце комнаты. Не слышит шагов, вошедшего вслед за ним Мишеля, но знает, что врач здесь. За дверью помост, окруженный водой. Волны с шумом бьются о сваи, на которых держится все строение.
Камиль неодобрительно щелкает языком.
— До середины лета постройка не продержится.
— Здание отремонтируют перед открытием. Иначе течение унесет дам из высшего общества в открытое море.
Во время банного сезона на помост кладут подушки, чтобы женщины могли отдыхать на них за чашкой чая. Здесь есть кабинки с дверьми, которые по желанию можно закрыть или распахнуть настежь. Хочешь — любуйся морем, есть желание — беседуй с подругами.
Они начинают методически исследовать каждую кабинку. Камиль движется по часовой стрелке, Мишель — в противоположном направлении.
— Я нашел матрас! — кричит Мишель.
Камиль подходит к нему.
Матрас дорогой. Он набит шерстью и упакован в хлопковый чехол, расшитый узорами. На высокой полке стоят два чайных стакана. Посуда дешевая и вычурная, украшена грубо намалеванными золотистыми цветами. Мишель достает свою кожаную сумку.
— Что там у тебя?
— Нам это может понадобиться. — Он берет извивающийся в его руках мешочек и извлекает из него черно-белого котенка. — Быстрая проверка. Я разведу остатки чая в стаканах, а затем капну жидкость в глаза котенку. Если зрачки расширятся, тогда мы имеем дело с дурманом.
Он водворяет котенка назад в мешочек и завязывает его.
Камиль удивлен изобретательности Мишеля и передает ему стаканы. Тот внимательно изучает их.
— Плохо, — разочарованно замечает врач, — нет никаких остатков.
Камиль смотрит за край помоста, туда, где катятся волны.
— Здесь неглубоко.
— Лучший способ избавиться от кого-то. Течение быстро унесет жертву в море.
Камиль ложится на живот и смотрит в щели между досками.
— Ты только взгляни.
Мишель становится на колени и тоже заглядывает под платформу. Внизу у основания хамам по всему периметру натянута рыболовная сеть.
— Полагаю, она здесь для того, чтобы ловить неугодных посетителей, пытающихся проникнуть в банный водоем, — с улыбкой замечает Мишель. — Ну, проверим наш улов.
Он раздевается до исподнего и опускается в прохладную воду. Холод ему, по-видимому, не страшен. Медленно и методично, без особых усилий рассекает воду мощными руками. Ныряет под настил и тянет сеть к центру, затем передает ее Камилю, сидящему на корточках. Медленно перебирая руками, как настоящий рыбак, тот рывками вытягивает сеть наверх. Мишель осторожно поддерживает ее снизу, чтобы не упустить добычу. Когда вся промокшая сеть оказывается на помосте, врач вылезает из воды и одевается. Вдвоем они развязывают сеть и проверяют «улов». Вскоре Камиль показывает на что-то белое среди скользкой коричневой морской травы, остатков разной одежды и другого мусора. Это заварочный чайник.
Крышечки нет, однако содержимое в целости и сохранности. Мишель запускает внутрь руку и достает слипшийся комок желто-зеленого вещества, разбухшего и липкого от долгого пребывания в воде. Уже нельзя определить его природу, однако это явно не чаинки обычной заварки. Мишель заворачивает комок в промасленную тряпочку.
Они кладут в сумку еще несколько найденных в воде предметов: сломанный черепаховый гребень, маленькое медное зеркальце, женский нож — его ручка из слоновой кости набухла и расслоилась, однако лезвие даже не заржавело и по-прежнему острое.
— Странно найти такую вещь в женской бане. — Камиль заворачивает нож и кладет его в сумку. — Давай теперь заглянем в помещение.
Сгорбившись, Камиль шагает по каменистому песку вокруг бани. На минуту останавливается и прислушивается. Нюхает воздух. Затем уверенно идет вперед, раздвигая спускающиеся вниз сосновые ветви. Рой мух налетает на него, он уклоняется от них, отворачивается и зовет Мишеля. У его ног лежат останки собаки.
На следующий день Камиль наблюдает за тем, как Мишель режет листья, опускает их в смесь спирта и серной кислоты, а потом подогревает состав на медленном огне.
— Придется немного подождать. Смесь должна нагреваться полчаса, а затем какое-то время охлаждаться.
Мишель сидит за столом в захламленной комнате, служащей одновременно его лабораторией и кабинетом в полицейском управлении. Большое каменное здание расположено на маленькой улочке рядом с Гран рю де Пера. Привязанный веревочкой к ножке шкафа черно-белый котенок лакает из блюдца молоко.
— Позови меня, когда закончишь. — Камиль возвращается в прихожую, садится на диван и упирается коленями в письменный стол. Вынимает из кармана папку. Завтра он выступит в качестве обвинителя по делу одного грека, который зарезал брата своей жены, когда тот попытался вмешаться в семейный спор по поводу раздела имущества. Другие члены семьи отказываются давать свидетельские показания, однако несколько соседей слышали шум и перебранку.
Убийства всегда случаются из-за собственности, думает Камиль, а не по причине страсти, как уверяют нас поэты. Страсть лишь стремление обладать кем-то или чем-то. Родители хотят владеть своими детьми, мужья — женами, наниматели — работниками, молящиеся — Богом. Самые страстные уничтожают свою собственность, таким способом оставляя ее за собой навсегда. Мир политики и торговли живет страхом потери контроля над людьми, землей, вещами. Люди верят в то, что судьба сильнее воли. Однако Камиль ставит на волю.
«Чего я боюсь? — размышляет он. — Существует ли что-то на свете, ради чего я пошел бы на убийство?» Ничего толкового не приходит ему в голову, и Камилю становится грустно. Он вспоминает тот миг, когда увидел редкую черную орхидею в своей оранжерее и какое наслаждение испытал, понюхав ее в первый раз. Перед ним возникают фиалковые глаза Сибил. Он ощущает, как обостряются чувства, как напрягаются мышцы. Дыхание учащается, паша думает: «Я не такой уж бесчувственный человек». Как будто страсть является добродетелью.
