Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 22
На переднем корабле под полотняным тентом сидел чернобородый человек в длинных, богато украшенных одеждах. Ему подчинялись все корабли. Его звали Ганнон, и он был лучшим мореплавателем Карфагена — одного из самых могучих государств на берегах Средиземного моря. Флот, которым командовал Ганнон, давно покинул это море и плыл на юг вдоль берегов Африки. Было это больше двух с половиной тысяч лет назад, гораздо раньше, чем жил Аристотель.
В самом конце пути, когда уже кончались припасы, карфагеняне увидели уходящую в небо гору. Местные жители называли её Колесницей Богов. Сейчас она зовётся Камерун. Недалеко от этой горы они вышли на берег и встретили страшных на вид лесных людей. Троих из них удалось поймать, но они так яростно кусались и царапались, что их пришлось убить. Их шкуры мореплаватели привезли в Карфаген. Много лет они висели в одном из храмов, удивляя народ.
А назвали карфагеняне этих лесных людей «горилла», что на их языке значит «царапающаяся».
Прошло две тысячи лет. Одному англичанину, по фамилии Баттел, довелось долгое время прожить в Африке. Вернувшись домой, он рассказал о своих приключениях.
— Нет ничего страшнее африканских лесов! — говорил он. — На каждом шагу там можно встретить крокодила, леопарда или ядовитую змею. Но самый ужасный зверь — это огромная обезьяна, которая нападает на людей и убивает их. Ростом она с человека и очень на него похожа, по в два раза шире. Она так сильна, что с ней не справится и десяток людей, её можно убить только отравленными стрелами.
— А кого ест это чудовище? Людей? — спрашивали любопытные.
— Вот то-то и удивительно, что зверь страшный, а никого не ест, только плоды да орехи.
Прошло время. Об этих рассказах забыли, хотя один любознательный человек и напечатал их в книге. Но двести лет спустя, когда путешественники отважились глубже забираться в африканские леса, они стали привозить шкуры и черепа какой-то огромной обезьяны. Тут-то учёные, изучавшие их, вспомнили путешествие Ганнона и рассказы Баттела и назвали обезьяну старым карфагенским именем — горилла.
Охотники рассказывали о гориллах со страхом. Один из них писал: «Этот зверь удивительно злобен. Как только увидит человека, он начинает рычать и бить себя в грудь кулаками. Потом бросается на него, одним ударом сбивает с ног и начинает рвать зубами».
А местные жители, африканцы, до ужаса боялись горилл.
Но чем больше учёные изучали жизнь «лесных людей», тем меньше верили они таким рассказам. Уже в наше время молодой американец Джон Шаллер целых полтора года провёл в горах в самом центре Африки. С утра до вечера ходил он по лесу, отыскивая горилл, а встретив, устраивался поблизости на каком-нибудь пеньке и наблюдал за ними. Сперва гориллы не доверяли ему, и Джону было очень страшно, когда огромный вожак стаи шёл на него, рыча, колотя руками по груди и скаля зубы. Но он понял, что горилла только пугает его, пытаясь прогнать. Джон сидел неподвижно, а вожак, ещё немного поворчав, возвращался к стае. Постепенно гориллы привыкли к отважному учёному. Порой какой-нибудь любопытный детёныш подходил совсем близко к нему и даже осмеливался потрогать. Так Джону удалось увидеть массу интереснейших вещей.
Он видел, как матери показывали детёнышам, какие растения можно есть, — а ели они листья, молодую кору и особенно любили корни дикого сельдерея. Джон однажды попробовал их жевать и долго плевался от горечи. А для горилл этот корень оказался лучшим лакомством. Учёный не раз видел, как играют детёныши. Они резвились совсем как малыши в детском саду: бегали цепочкой друг за другом, съезжали со ствола сломанного дерева, как с горки, боролись. Один детёныш положил себе на голову пучок листьев и сидел как в шляпе, другой качался на лиане. Самки следили, чтобы с детьми ничего не случилось, а вожак смотрел по сторонам — нет ли какой опасности. Вечером гориллы, наломав ветвей, устраивали в кустарнике постели для сна, похожие на гнёзда. Нередко Джон ночевал в десятке шагов от них, забравшись в спальный мешок.
Изучая жизнь горилл, он стал понимать, что европейские охотники, которые рассказывали о кровожадности этих животных, никогда не видели их вблизи и только пересказывали то, что слышали от африканцев. Эти огромные и сильные существа, весом с нескольких человек, оказались робкими и дружелюбными.
Джон заметил, что когда встречаются две незнакомые гориллы, то одна из них начинает трясти головой, и другая её не трогает. Наверное, так гориллы сообщают друг другу: «Я не хочу драться». И когда к Джону снова подошёл, колотя себя в грудь, чёрный вожак с серебристой спиной, то учёный потряс головой. Обезьяна внимательно посмотрела на него. Он ещё раз потряс головой — и огромный зверь перестал обращать на Джона внимание.
Так удалось изучить жизнь горилл, самых крупных человекообразных обезьян, наших дальних родственников.
В тех же местах, что и горилла, водится другая человекообразная обезьяна. Баттел называл её «энсего», а другой моряк, хорошо знавший Африку, — «чимпенсо». Первого такого «чимпенсо» привезли в Европу триста пятьдесят лет назад, и он прожил несколько лет в зверинце, так что учёные смогли изучить его. Великий шведский учёный Линней назвал его «хомо троглодитес» — пещерный человек. Что шимпанзе не человек, люди догадались быстро. Но только в наше время учёные открыли, что изо всех обезьян как раз шимпанзе ближе всего к человеку. Пожалуй, это самое смышлёное из животных.
Кто не видел их смешные проделки в зоопарке или на экране телевизора! Вот к их клеткам подходит экскурсия. Шимпанзе начинают подпрыгивать, ухать, хлопать в ладоши — это значит: «Посмотрите на нас». А когда люди останавливаются, обезьяны протягивают ладошки, клянчат еду. И ничего, что у них в «столовой» лежат бананы, яблоки и другие вкусные вещи, — ведь всегда интересно получить что-то новенькое.
Русская исследовательница Надежда Николаевна Ладыгина-Котс, чтобы изучить поведение шимпанзе, стала воспитывать маленького шимпанзёнка вместе со своим новорождённым сыном. Оказалось, что крохотная обезьянка ведёт себя совсем как ребёнок: точно так же плачет, смеётся, пугается, и по лицу всегда можно понять, какое у неё настроение.
Наверное, самыми интересными были американские опыты с шимпанзе по имени Уошо. Когда обезьянке было меньше года, её стали учить языку знаков, которым пользуются глухонемые. Уошо оказалась удивительно понятливой. Уже в полтора года она могла попросить «дать вкусненького», а когда подросла, то с ней можно было разговаривать знаками, почти как с человеческим ребёнком. Она могла попросить пить или есть, объяснить, что хочет гулять или играть. Когда же Уошо выросла, то смогла научить языку знаков другого маленького шимпанзёнка.
О третьей человекообразной обезьяне европейцы узнали примерно тогда же, когда и о шимпанзе. Путешественники и купцы слышали от жителей островов Суматра и Калимантан об орангутанах, что значит «лесные люди». Об их злобе и коварстве рассказывали такие же страшные истории, как о гориллах в Африке. Но когда первая такая обезьяна, рыжая и длиннорукая, попала в зверинец, оказалось, что это спокойное и добродушное существо. При этом ещё долго даже в научных книгах повторялись рассказы о том, как орангутаны нападают на людей.
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 22
