— С ним обычно бывает такой высокий, худой, бледный. — вмешался Виктор. — Тоже ваш?
— Не знаю такого, — отвернулся к окну белоголовый.
Виктор закурил. Ситуация более менее прояснилась. Вполне возможно, что Светлану спрятали на даче. Если бы это действительно было так! Разве мог он раньше предположить, что заложниками его коммерческой деятельности могут стать самые близкие люди. И опять Серебряный Бор. Место, где они провели столько счастливых дней…
— Стоп, — закричал белоголовый, — приехали.
Виктор с Петровичем вышли из машины. Дача не производила впечатление неприступной крепости. Обычный двухэтажный деревянный дом. Виктор толкнулся в калитку, затем в ворота. Все было заперто. Он надавил на ворота сильнее и в образовавшуюся щель увидел на входной двери большой навесной замок. Хозяева отсутствуют. А вдруг Светлана заперта в доме?
Загремела цепь, и в следующее мгновенье изнутри на ворота с бешенным лаем бросилась собака. Виктор отошел на дорогу.
— Петрович, мне нужно попасть в дом.
— Как? — сокрушенно развел руками бывший милиционер.
Виктор кивнул на старую липу, разбросавшую ветви между забором и домом:
— В мансарде окно открыто, — и полез на забор.
— Эй, архитектор, куда? — закричал белоголовый.
— Он хочет посмотреть внутреннюю планировку, — спокойно пояснил Петрович.
Виктор уже перебрался по ветвям липы на мансарду и через окно пролез в дом.
Белоголовый выскочил из машины и быстро пошел по дороге в сторону леса.
— Подожди, — Петрович достал из машины бутылку коньяка. — Ты забыл кое-что.
Белоголовый только махнул рукой и ускорил шаг. Во дворе дома заливалась лаем собака. Петрович стал набивать трубку табаком. Лишь бы Виктор долго не задерживался.
Минут через пять на мансарде хлопнула форточка. Петрович посмотрел наверх. Виктор уже выбрался из дома и полез на крышу. Почему он не возвращается тем же путем? Хорошо, что вокруг не видно ни одного человека, а то ведь действительно могут принять за грабителей.
Виктор, перебравшись по крыше на противоположную сторону дома, спустился по яблоне вниз. Здесь овчарка его достать не сможет. Баня тоже оставалась вне ее досягаемости. Он подошел к окошку и заглянул вовнутрь. Никого. Все же он обошел баню с противоположной стороны и попытался хоть что-нибудь рассмотреть через другое окошко. Пусто. Через минуту он был у машины.
— Поехали. Здесь никого нет.
Если бы он знал, что в это время Светлана стоит в бане у самой двери, крепко сжав горлышко бутылки. Она услышала лай собаки и решила, что вернулись бандиты. Поэтому Виктор и не смог разглядеть ее в окно.
Автомобиль плавно набрал скорость и устремился в обратном направлении.
— Не переживай, что-нибудь придумаем, — попытался успокоить Виктора Петрович.
— А где же наш ангелочек? — спросил Виктор.
— Сейчас догоним, — Петрович прибавил газу и через минуту они затормозили перед белоголовым.
— Садись, — открыл заднюю дверцу Виктор.
— Спасибо, доберусь сам как-нибудь, — отмахнулся белоголовый.
— Послушай, если бы мы были ворами, то, наверное, не полезли бы на дачу среди бела дня, да еще с таким свидетелем, как ты, не так ли?
— А если этот архитектор там что-нибудь прихватил, то я что, срок должен с вами тянуть за групповуху?
— Та-ак, — теряя терпение, протянул Петрович, — или ты сейчас же садишься в машину или мы уезжаем. Ну?
— Ладно, везите. — Белоголовый плюхнулся на сиденье и машина рванулась вперед.
— Спасибо тебе, Петрович. — проговорил Виктор. — Я перед тобой в долгу.
— Забудь, Витя! Ты все-таки однажды спас мне жизнь. Или здоровье, что в общем-то почти одно и то же. Теперь моя очередь. И не вешай нос. Еще не вечер. Мы только начинаем действовать.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Тонику с Сашкой опять повезло. Троллейбус как раз стоял на остановке, и они успели в последний момент заскочить на подножку.
— Идем сюда, — Сашка пролез к заднему стеклу, — здесь все видно.
Тоник пробрался за ним и внимательно осмотрел дорогу, по которой они бежали. Ничего подозрительного.
— Кажется, оторвались, — с облегчением сказал он. — А кто были эти люди? Почему они гнались за нами?
— Это воры под видом нищих, — громким шепотом прямо в ухо Тонику стал рассказывать Сашка. — Я к ним попал случайно. Я один раз проголодался и стал в электричке просить у людей денег. А они меня поймали, одели погрязнее и заставили ходить по вагонам с песнями. А все деньги отнимали. Накормят и все. За мной по электричкам Лохматый ходил. Как вагон пройду, так он в тамбуре у меня все забирает. Ночевали мы рядом с Белорусским вокзалом. Там квартира пустая есть. Мы на полу спали. А я вечером стал ходить гулять на улицу, а сам по электричкам. Отцу деньги собирал.
— Так про отца это правда?
— А то, — с вызовом сказал Сашка. — Я тебе просто все не рассказывал. Думал, встретились — разошлись, встретились — разошлись. Как все люди. А ты же теперь мне брат.
— Ну да, — улыбнулся Тоник. — А этот в черном, кто за нами бежал, это и есть Лохматый?
— Нет, это отец Федор. Он ходит в черном, как будто монах, чтобы на него плохого не думали. Стоит посреди вагона и за всеми смотрит, когда мы проходим. Кто откуда деньги достает и у кого их много. Потом кому-то все это рассказывает. Но этих людей я уже не знаю.
— А ты не боялся, что они тебя поймают, когда один ходил?
— Вечером? Ты что! Вечером они сами ходить боятся. Я и то только из-за отца начал. Сам же видел, как на меня напали. Это еще что. Бывает, что на полном ходу из электрички выбрасывают.
Тоник поежился, представив, как неуютно должен себя чувствовать в этом мире Сашка.
— А это Москва-река? — прижавшись носом к стеклу, спросил Сашка.
Троллейбус как раз въехал на мост. Внизу транспортный катер тянул баржу.
— Да, это Шелепихинская набережная. Видишь, там люди купаются, — показал Тоник. — Мы раньше сюда тоже иногда ездили. А теперь только в Серебряный Бор. В других местах вода грязная.
За мостом, на остановке, часть пассажиров вышла, и Сашка потянул за собой Тоника:
— Пойдем сядем на передние места. Там лучше всего в окно смотреть.
— Давай, — согласился Тоник, но не дойдя до середины троллейбуса, остановился. Он увидел, что если сядет на это место, то его соседкой будет Алиса. Он узнал бы ее профиль из тысячи. Она смотрела в окно с легкой улыбкой, совершенно не относящейся к тому, что было перед ее глазами. Она умела улыбаться про себя, своим собственным мыслям, и это Тоника особенно пленяло. Ее улыбка могла быть такой же загадочной, как у Джоконды, только Алиса гораздо симпатичней. Да что там симпатичней. Она потрясающе красива.
