Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
7
Их номер, разумеется, был одним из лучших. Не президентский, конечно, на такие безумные и бессмысленные траты Энвер ни за что бы не согласился, но один из нескольких «сьютов», которые Айсель так тщательно изучала и разглядывала на сайте отеля, словно собиралась прожить в нем остаток своих дней.
Пятый этаж, балкон с видом на море (как будто дома в Стамбуле у нее балкон с каким-то другим видом!), собственный кондиционер, мини-бар, полный напитков, роскошно оборудованная ванная комната, белый пушистый ковер, огромный телевизор… кому все это нужно, хотелось бы узнать?!
Самой Айсель это явно не добавляет счастья. Энвер сам предложил ей эту поездку, ему казалось, что жена немного развеется, отвлечется, отдохнет, в конце концов. Беда, впрочем, была в том, что ей не от чего отдыхать.
А от себя самой в отпуск не уедешь.
Иногда Энвер думал, что если бы он любил жену так, как, по его мнению, должен был любить, то он не видел бы ее так ясно, не читал ее мыслей, не замечал ее капризов и перепадов настроения или считал бы все это милыми слабостями любимого существа, а то и приходил бы от этого в восторг. Сколько раз ему приходилось наблюдать семейные пары, в которых по крайней мере один из супругов был совершенно невыносим, – однако вторая половина была всем довольна и безмятежна и пришла бы в крайнее недоумение, вздумай какой-нибудь доброжелатель вроде Энвера высказаться о ненормальности такого положения вещей.
«Наверное, это любовь», – думал он, наблюдая семьи, где мужья изменяли женам, грубо обрывали их при посторонних, не обращали ни малейшего внимания на воспитание детей, напивались до бессознательного состояния, где жены тратили все время на посещение косметологов, кокетничали с кем попало, были патологически ревнивы или столь же патологически глупы, не умели себя вести или, наоборот, изводили мужей замечаниями о хороших манерах. Настоящая любовь – что же еще может удерживать их вместе? Разве они видят друг в друге то, что так ясно вижу я? Как им удается быть такими, какие они есть, и быть при этом счастливыми?
И он втайне приглядывался к ним, в глубине души точно зная ответ: это любовь. А то, что он испытывает к Айсель, можно назвать как угодно, только не так.
Энвер никогда не был влюблен в свою жену, хотя она была красива, умна, образованна, хороша во всех отношениях, абсолютно достойна любви и хотя он видел все это. Ее прежние достоинства он видел так же ясно, как теперь видел недостатки.
И если сейчас ее недостатки перевешивали ее достоинства, то он винил в этом только себя. Зачем он женился на ней, если не мог дать ей счастья? Она не была счастлива, хотя обладала всем необходимым для счастья.
Айсель спала, и он тихо прошел в гостиную, чтобы не разбудить ее. Неужели я и это делаю не потому, что забочусь о ней, а для того, чтобы подольше побыть одному? И еще это видение Веры… через – он нервно взглянул на часы – через десять минут он узнает, что это не она, и успокоится.
Конечно, не она! Разве за столько лет она не изменила бы прическу, или эту манеру накидывать на плечи какую-нибудь тонкую рубашку, чтобы они не обгорели, или не потолстела бы, как почти все женщины к сорока годам, разве не отказалась бы уже от длинных развевающихся юбок, не накупила бы драгоценностей? Конечно, она все это давно сделала, а это просто ее двойник, может быть и похожий-то только в его воображении.
Он столько лет не вспоминал о ней – и вдруг оказалось, что помнит все до мельчайших подробностей.
– Что это ты так рано? – прекрасная Айсель на пороге спальни: кремовый шелково-кружевной пеньюар, загорелые колени и руки, ни днем ни ночью не снимаемые золотые браслеты, перламутровый маникюр. Нарочитая и какая-то обдуманная соблазнительность и тщательная сексуальность ее наряда показались ему неприятными. Хоть бы она была… попроще, что ли. – Ходил куда-нибудь?
Энвер никогда не лгал жене. Ему хотелось верить, что они доверяют друг другу, понимают друг друга, что они близкие, самые близкие люди, не имеющие друг от друга тайн и невысказанных мыслей. Вот и сейчас он должен сказать ей правду, в том числе и о Вере или не-Вере, которую он видел, потому что если он не скажет, то это будет означать…
Как же он ненавидел эти бесконечные внутренние рассуждения, когда дело касалось его жены!
– Просто прогулялся. Пока прохладно еще. Да, представляешь, я увидел одну женщину, туристку… мне кажется, мы с ее мужем работали вместе. Помнишь, я рассказывал?..
– Из-за которой ты поехал в Россию?
– Ну да, но…
Теперь придется оправдываться.
Когда-то он рассказал ей всю эту историю. Тогда, в период их счастливой, безоблачной помолвки, это казалось ему правильным: чтобы у них не было секретов, а была иллюзия общего прошлого, чтобы каждый так или иначе вошел в жизнь другого, ту жизнь, что была у обоих до их встречи, чтобы потом никогда не умалчивать, не выбирать слова, не раздумывать, о чем можно, а о чем нельзя говорить.
Он рассказал ей все. Про женщину, в которую бездумно и безумно влюбился, даже не узнав, кто она такая; про женщину, которая была замужем и говорила на чужом языке; про женщину, которая, позабыв обо всем, стала его любовницей; про женщину, которую он пытался найти и не нашел.
Потому что она обманула его.
Он излечился от этой любви, говорил он Айсель, он скоро совсем забудет ее, это было какое-то безумие, у этого и не могло быть будущего. Будущее должно быть ясно и просто – как у нас с тобой, а прошлое – что ж, у кого его нет… и ведь его не изменишь!
Потом он понял, что был не прав, что поступил опрометчиво, что открыл всего себя без остатка малознакомой девушке, которая вовсе не собиралась отвечать ему тем же. Которая была не так проста, как он воображал себе, которая легко воспользовалась его идеализмом и доверчивостью ради удачного брака и потом продолжала пользоваться его откровенностью, когда хотела упрекнуть его в чем-то.
Она сохранила свое прошлое для себя, уверяя его в том, что никакого прошлого не было, что это все его фантазии, вызванные его неопытностью и неосведомленностью: у тебя, что, было так много девственниц, ты же имел дело только с русскими шлюхами, разве ты не слышал, что кровь бывает отнюдь не у всех, поговори с медиками, если не веришь, у меня никого не было, я не из такой семьи, чтобы…
Он знал, что она лжет, и только это было ему неприятно. Она ошибочно воображала, что его расспросы питаются ревностью, она упорно отрицала очевидное, а он прекрасно понимал, что красивая девушка, живущая не где-нибудь, а в Стамбуле, лениво посещавшая университет, потому что без образования как-то неловко, а потом так же лениво обучающая детей рисованию в частной школе, пользующаяся относительной свободой и без особых предрассудков, вряд ли могла сохранять невинность до двадцати семи лет. Да это было бы просто ненормальным! Так же как и то упорство, перешедшее, в конце концов, в оскорбленное молчание, смешанное со слезами, с которым Айсель зачем-то доказывала ему, что до него в ее жизни не было никаких мужчин.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
