Возвращение
Эффектный уход балерины из театра сменился не менее эффектным возвращением – в начале нового театрального сезона директор Императорских театров В. А. Теляковский при всей своей нелюбви к приме попросил Кшесинскую вернуться на сцену, зная, как горячо принимает и боготворит ее публика. Она согласилась танцевать без контракта, что давало ей свободу и не отнимало властных позиций в театре. Ей поверили на слово – ведь она была очень дисциплинированной и ответственной. Кшесинская вернулась, чтобы участвовать только в гастрольных выступлениях, и такой порядок сохранялся до конца ее карьеры. Большинство артистов радовались возвращению Кшесинской, но, естественно, нашлись и недоброжелатели. Все началось сначала – овации в зрительном зале, склоки и интриги за кулисами.
По свидетельствам современников, Матильда сама выбирала время для своих спектаклей и выступала только в разгар сезона, позволяя себе длительные перерывы, на время которых прекращала регулярные занятия и безудержно предавалась развлечениям. Всегда веселая и смеющаяся, она обожала приемы и карты. Как ни странно, бессонные ночи не отражались на ее внешности, не портили ее настроения. Она обладала удивительной жизнеспособностью и исключительной силой воли.
В течение месяца, предшествующего ее появлению на сцене, Кшесинская все свое время отдавала работе – усиленно тренировалась часами, никуда не выезжала и никого не принимала, ложилась спать в десять вечера, каждое утро взвешивалась, всегда готовая ограничить себя в еде, хотя ее диета и без того была достаточно строгой. Перед спектаклем она оставалась в постели 24 часа, лишь в полдень съедала легкий завтрак. В шесть часов она была уже в театре, чтобы иметь в своем распоряжении два часа для экзерсиса и грима.
Новые веяния
Императорская сцена отнюдь не способствовала новаторству в балете. Но молодому балетмейстеру Михаилу Фокину, выпускнику Императорского театрального училища, удалось прославиться в Петербурге своими оригинальными стильными постановками. В 1890 г., в год дебюта Кшесинской, Фокин, которому тогда было 10 лет, впервые выступил на императорской сцене в детских танцах в балете «Спящая красавица». В казенных театрах первенство тогда держали «большие балеты», многоактные академические спектакли, непревзойденным творцом которых оставался Мариус Петипа. Фокин же открыл жанр одноактного балета, хореографической миниатюры, прочно утвердившийся на Западе после «Русских сезонов» Сергея Дягилева. Он привнес в балет современные веяния в живописи, музыке, драме, которые пришлись по душе зрителям.
Нельзя сказать, что Кшесинская легко привыкала к нововведениям в хореографическом искусстве, но с самого начала она поддержала талантливого балетмейстера. Правда, их отношения с Фокиным неоднократно менялись. Кшесинская то боготворила балетмейстера-новатора, то хлопотала о том, чтобы убрать его с петербургской сцены. Однако популярность Фокина не могла оставить ее равнодушной, и, несмотря ни на что, они продолжали совместную работу. Воспитанная на эстетике Петипа, но убежденная, что ей с ее академической выучкой подвластно все, балерина и в постановках Фокина создала незабываемые образы. Особенно хороша она была в его балетах «Эвника» и «Эрос».
Из интервью Кшесинской журналу «Огонек» в 1911 году
«Многие упрекают меня за то, что я будто бы противодействую всему новому в хореографии. Другие столь же неосновательно одобряют мою мнимую непримиримость в отстаивании традиций «классической» школы. Хулители и поклонники в равной степени односторонни. Живое искусство не может остановиться на какой-либо ступени развития: если оно не будет прогрессировать, ему угрожает омертвение. Но оно не должно в своем развитии отрываться от корней, питающихся жизненным опытом прежних поколений. Ради процветания новой литературы незачем сжигать книгохранилища. Я всецело стою на стороне самого смелого новаторства, лишь бы оно двигало искусство дальше, не лишая его ни одного из прежних завоеваний».
Кшесинская и Дягилев
В те годы весь Петербург следил за ходом настоящей войны, разгоревшейся между Кшесинской и чиновником особых поручений при дирекции Императорских театров Сергеем Дягилевым, заступившим на свой пост в 1906 г. Его часто можно было видеть в креслах Мариинского театра на репетициях и спектаклях. Как назвать Сергея Дягилева? Гениальным импресарио? Крупнейшим театральным предпринимателем? Неутомимым новатором, прокладывающим пути развития современного искусства? История Дягилева – это история превращения скромного любителя-мецената в законодателя художественной моды. Его деятельность разворачивалась в драматичных обстоятельствах сложного времени великих общественных потрясений, бурного времени лихорадочного брожения, стремительного и подчас безоглядного отметания отживших канонов, поспешного провозглашения новых принципов. В духе времени протекала и жизнь Дягилева – в головокружительном вихре, в калейдоскопе идей и начинаний, в мелькании стран, городов и отелей.
В облике Дягилева причудливым образом переплетались черты «усадебного барина» и современного дельца «американской складки», замашки самодура и деспота – с лоском европейской культуры, провинциальная сентиментальность – с дерзким эпатажем в духе Оскара Уайльда. К людям, не интересовавшим его, Дягилев относился подчеркнуто высокомерно и презрительно, и напротив, он становился чрезвычайно трогательным, заботливым и нежным для тех, кому симпатизировал и кем увлекался. Он обожал сплетни и имел явный талант к интригам.
