Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 19
Дмитрий Донской на памятнике «Тысячелетие России». Великий Новгород. Скульптор М. О. Микешин. 1862 г.
По этому поводу один из последних, уже нового времени, редактор и исследователь «Жития» Никон (Рождественский) писал (цитата в тексте принадлежит В. О. Ключевскому): «…Великий избранник Божий Сергий дарован Богом земле Русской именно в такое тяжкое время, когда татары заполонили почти все пределы ее, когда междоусобия князей доходили до кровавых побоищ, когда эти усобицы, бесправие, татарские насилия и грубость тогдашних нравов грозили русскому народу совершенной гибелью. Конечно, было бы неправильным, с точки зрения средневекового автора, не задействовать в процессе спасения христиан и христианской веры преподобного – Сергий, как истинный печальник родной земли, конечно, по праву, наравне с великим князем, должен стать ее освободителем от неверных измаильтян. И вот мы видим, что “народ, сто лет привыкший дрожать при одном имени татарина, собрался наконец с духом, встал на поработителей и не только нашел в себе мужество встать, но и пошел искать татарских полчищ в открытой степи и там повалился на врагов несокрушимой стеной, похоронив их под своими многотысячными костями”».
«Оборона Москвы от хана Тохтамыша. XIV век». Художник А. Васнецов
И здесь вновь стоит подчеркнуть, что все авторы средневековых произведений, особенно раннего периода, выстраивали изложение действительности на прочнейшей идеологической – христианской, проведенческой – платформе, что впоследствии уводило многих исследователей от понимания реально происходивших фактов, имевших место в истории.
Аргументов против возможности самого факта благословения немало, и в первую очередь это острые противоречия между князем и митрополитом Киприаном. Примечательно также и то, что старейший источник, сообщающий о Куликовской битве, – московский свод 1390 года ничего не знает о благословении, данном преподобным Сергием великому князю перед боем. Ничего не говорит о благословении Сергия и поэма «Задонщина». А в «Слове о житии и преставлении Дмитрия Ивановича…» Сергий упоминается единственный раз среди присутствующих при кончине князя.
Возможно, как предполагают некоторые ученые, благословение могло быть заочным, предположительно посланником, вручившим князю грамоту и просфору от игумена, был Александр Пересвет. Легенда о благословении Сергия вне зависимости от ее историчности превратилась в символ единения русского народа, светской власти и Русской церкви перед лицом «неверных измаильтян», угрожающих всему христианскому народу.
В «Сказании…» содержится и еще один интересный факт – беседа митрополита Киприана с Дмитрием Донским перед сражением. Несмотря на противоречивые мнения историков на этот счет, мы склонны интерпретировать данную беседу как вымышленную, приведенную автором с целью позиционирования единства княжеской и церковной власти в борьбе против «неверных».
В действительности подобная беседа не могла состояться. Остановимся более подробно на этой проблеме. После смерти в 1378 году митрополита Алексия, как мы знаем, князь Дмитрий пытался возвести на митрополичий престол всея Руси своего духовника, к тому времени уже архимандрита кремлевского Спасского монастыря, Митяя вопреки решению Константинополя, пророчившего в митрополиты северо-восточных русских епархий Киприана, являющегося на тот момент времени митрополитом южнорусских епархий Великого княжества Литовского.
Князь Дмитрий не нашел поддержки своему решению у духовенства. Особенно ярыми противниками Митяя выступили епископ Дионисий Суздальский, игумен Сергий Радонежский и игумен Фёдор Симоновский, ратующие за объединение двух русских епархий под юрисдикцией Киприана. Однако Дмитрию все же удалось добиться от церковного клира пострижения Митяя в монахи под именем Михаила и введения его в управление делами Московской митрополии как митрополита. А когда в том же 1378 году из Константинополя на кафедру приехал Киприан, князь с позором прогнал его. Разгневанный Киприан за такое «непослушание» отлучил князя Дмитрия от церкви и предал анафеме. Этот факт не смутил князя, и уже в 1379 году он отправил Митяя в Константинополь на поставление. Но по пути в Царьград Митяй умер, вероятно отравленный заговорщиками, и в июне 1380 года решением Священного Собора митрополитом всея Руси был поставлен Переяславский архимандрит Пимен. Данное поставление оказалось совсем не по нраву Дмитрию, и он решил примирится с Киприаном, чтобы через него распространить свое влияние на западнорусские епархии, в которых Киприан по-прежнему оставался митрополитом.
Наконец-то в июне 1380 года утвердившись в Москве, Киприан не выказал желания продолжать политику Алексия, а вместо этого, напротив, вступил с Дмитрием Ивановичем в открытый конфликт, продолжавшийся долгие десять лет. Памятуя старые обиды, Киприан ни в чем не поддерживал князя. Так было и когда Дмитрий воевал с Великим Новгородом, и когда защищал Москву от литовского князя Ягайло. Основной задачей Киприана на посту митрополита стало отстаивание независимого положения церкви от власти московского князя. Такая позиция митрополита совсем не устраивала князя. В первую очередь это было связано с тем, что в лице церкви Дмитрий видел крупного землевладельца и к тому же серьезного претендента на его властные полномочия. После смерти Киприана в 1406 году ставший митрополитом грек Фотий также повел борьбу за единую церковную власть во всей Руси. Фотию удалось сохранить независимость церкви от государства, однако отношения церкви и власти оставались напряженными.
Теперь постараемся раскрыть второй уровень понимания источника – сакральный. Для прояснения всех аспектов этого уровня понимания приведем здесь еще раз выдержки из наиболее ранней летописной повести о побоище на Куликовом поле (цитата по тексту Рогожской летописи): «И помог Бог князю великому Дмитрию Ивановичу, а Мамаевы полки поганые побежали, а наши преследовали, избивая, иссекая поганых без милости. Ибо Бог невидимою силою устрашил сынов Агариных, и побежали, обратив плечи свои под язвы, и многие от оружия пали, а другие в реке потонули… Тогда же Мамай с немногими утек с Донского побоища, и прибежал в свою землю с малой дружиной, видя себе битым, и бежавшим, и посрамленным, и поруганным… и се, пришла ему весть, что идет на него некий царь с востока, именем Токтамыш из Синей Орды. Мамай же приготовил на него рать. Мамаевы же князья… оставили, как поруганного. Мамай же, то увидев, скоро побежал… Царь же Токтамыш послал за ним в погоню воев своих, и убили Мамая…»
Московский Кремль при Дмитрии Донском перед нашествием Тохтамыша в 1382 году. Художник А. Васнецов
Особенностью приведенного фрагмента «Сказания…» является то, что хан Тохтамыш и великий князь Дмитрий выступают здесь в роли союзников против «сынов Агари», то есть войска князя Мамая. Также в тексте князь Дмитрий показан хранителем земли Русской и веры православной: «желая оборонить свою отчину, и за святые церкви, и за правоверную веру христианскую, и за всю Русскую землю».
Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 19
