Подавив дрожь, она повернулась к Себастьяну, который внимательно смотрел на нее — лицо непроницаемое, взгляд решительный.
— Сдается мне, малышка, что вы скрываете от меня список условий вашего опекуна, касающихся благородных лиц, которых он примет в качестве вашего мужа. Вы говорили, что кандидат должен иметь высокий титул. Что еще?
Она вскинула брови, не от вопроса — на него она была готова ответить хоть сейчас, — а от его тона, необычного для него, дерзкого и бесцеремонного, совершенно не похожего на свойственную ему манеру лениво цедить слова. Зато весьма похожего на тот тон, каким он разговаривал с сестрой.
Его губы дернулись, скорее в гримасе, нежели в улыбке.
— Это могло бы помочь мне в поисках наиболее подходящего мужа для вас.
Пожав плечами, она отвернулась к окну.
— О титуле я вам уже говорила. Два других условия, которые поставил мой опекун, касаются собственности моего избранника и его доходов.
Краем глаза она заметила, что Себастьян кивнул:
— Вполне разумные условия.
Ничего удивительного, что он так думал. Они с Фабианом в каком-то смысле могли сойти за братьев — свидетельство тому его деспотичное отношение к сестре, даже если им руководила забота о ней, а не какие-то непонятные ей причины.
— Плюс, конечно, мое собственное желание. — Она замолчала. Не было нужды объяснять ему, в какой плоскости лежат эти желания.
Улыбка, похожая на волчий оскал, тронула его губы.
— Естественно, — Он наклонил голову. — Ваши желания не будут забыты.
— Вот почему, — проговорила она, повернувшись к нему, — я и хочу найти лорда Уэра.
Она встала, чтобы вернуться в зал.
Он преградил ей дорогу.
Повисла напряженная тишина, таившая в себе опасность. Вскинув голову, Хелена храбро встретила его взгляд. Из-под полуопущенных век голубым огнем горели его глаза. Ее сотрясала дрожь, чутье, старое как время, кричало, что она столкнулась с чем-то необычным, непредсказуемым, с тем, что находится за пределами ее понимания.
«Опасность» — именно это слово, которое не раз повторяла Марджори, промелькнуло у нее в голове, да так там и осталось.
— Уэр.
Имя было произнесено скучным тоном, которого раньше ей не приходилось слышать. Себастьян удерживал ее своим взглядом.
Он приподнял ее подбородок и приблизил ее лицо к своему, внимательно изучая его. Его взгляд остановился на ее губах, затем он снова посмотрел ей в глаза.
— Неужели вам до сих пор не пришло в голову, малышка, что вы можете иметь гораздо лучшего мужа, чем маркиз де Уэр?
Глаза ее расширились — она испугалась его реакции. Его палец был холодным под ее подбородком, голубые глаза горели, взгляд обжигал.
Ее сердце колотилось, она не знала, что и думать.
Где-то в толпе Марджори пыталась вырваться из цепких рук Луи: хмурый взгляд, сердито брошенное слово — и вот она наконец на свободе. Поправив шаль, решительно направилась к Хелене.
Себастьян повернулся, увидел ее и убрал руку с подбородка Хелены.
— Моя дорогая, пора уезжать. — Марджори бросила на него строгий взгляд и, повернувшись к Хелене, взяла ее за руку. — Поехали.
Едва кивнув Себастьяну, Марджори удалилась.
Смущенная Хелена присела в реверансе, затем, бросив последний взгляд на Себастьяна, последовала за своей компаньонкой.
Проходя мимо Луи, она заметила, что он хмурится.
Глава 3
Он был единственным неженатым герцогом, которого она знала. Хелена пыталась разгадать смысл его последнего замечания и из-за этого не спала полночи. Но он не мог иметь в виду себя. Много лет назад он объявил, что никогда не женится. Она не видит причины, которая могла бы изменить его решение. Он может хотеть ее — это она понимает и чувствует его хищное желание, зная, что с его титулом, характером и репутацией в обществе он может сделать ее своей любовницей, не женясь на ней.
Впрочем, она могла бы вовсе не обращать на подобные мелочи внимания, но он-то об этом не знает.
Он, наверное, имел в виду что-то другое, однако не имеет значения, как она истолкует его слова, не имеет значения то впечатление, которое они произвели на нее, и не важно, что вообще он хотел этим сказать, — в любом случае она не знала, как объяснить эту вспышку страсти, этот нервный тон, этот огонь в голубых глазах.
Ее успокаивала мысль, что его деловой визит в Туикенем освободит ее от его магии на целый день.
Наступил вечер, а она все так же была смущена и все так же взволнована. Она чувствовала себя оленихой под прицелом ружья охотника.
Разговор между Луи и Марджори о бале в доме леди Хантерстоун послужил для нее дополнительным раздражителем.
— Ты придаешь этому слишком большое значение. — Откинувшись на спинку сиденья, Луи сложил на груди руки и мрачно уставился на Марджори. — Если ты будешь везде совать свой нос, то погубишь ее шанс сделать выгодную партию.
Марджори фыркнула и обиженно уставилась в окно кареты.
Хелена тихо вздохнула. Она больше не была уверена в правоте Марджори, хотя логика подсказывала ей обратное. Но логика не может объяснить магию, которая захватила ее целиком вчера вечером и до сих пор не отпускала от себя.
Вместе с Марджори Хелена вошла в бальный зал и решительно направилась в комнату, где играли в карты. Здесь она неожиданно обнаружила лорда Уэра. Игроки расступились, с готовностью, уступая ей место.
Предметом разговора была скорая смерть дяди лорда Уэра, маркиза Каттерли.
— Мне придется завтра ехать на север, — сказал Уэр. — Старый распутник требует моего присутствия. Кажется, это последнее, что я могу для него сделать.
Говоря это, он поморщился, и Хелене это не понравилось. И только позже она поняла, с кем она его сравнивает. Однако когда они заговорили о Рождестве и увеселениях, устраиваемых в это время, она обнаружила, что во многом разделяет точку зрения Уэра. Он был добродушным, веселым и вообще непритязательным человеком. Этим он сильно выделялся на фоне тех, кто кичился своим богатством и титулом.
Поймав взгляд Марджори, она послала ей немой вопрос. Марджори многозначительно улыбнулась и наклонила голову. Ей тоже понравился лорд Уэр.
Спустя некоторое время появился Себастьян и первое, что он увидел, была Хелена, мило улыбающаяся лорду Уэру. Заметив это, он остановился, поклонился хозяйке и, игнорируя призывы дам, устремился к играющим в карты.
Он шел сквозь толпу, сосредоточив все внимание на Хелене, мысленно подсчитывая все «за» и «против». Он мог сказать ей, что хочет на ней жениться, неожиданно поразив ее и тем самым перетянув ее на свою сторону, но…
Это «но» нельзя было отмести взмахом руки. Любой намек своим на то, что он изменил своим взглядам и решил сделать ее своей герцогиней, вызовет сенсацию и привлечет к ним взгляды общества. И эти взгляды, за которыми последуют пересуды, не принесут им радости. Кто-то, конечно, сделает вид, что ничего особенного не происходит, а кто-то будет говорить о том, что его намерение вовсе не является благородным. Такие разговоры не нужны ни ему, ни ей, а еще меньше ее опекуну.
