Питер прикусил губу. Как хорошо, что этот человек не обнаружил их тогда, в Александра — парке!
— Должно быть, кто — то просто шалит в Интернете, — сказал Хамильтон и поскорей переменил тему: — После того дельца осталась твоя доля. Я хранил ее для тебя все эти четыре года.
— Ладно. Я возьму бабки сейчас. Где они? Там? — У Питера все похолодело внутри, так как МЭ направился к шкафу.
— Разумеется, нет, — ответил Хамильтон. — Я вообще не храню здесь большие суммы. Бабки у меня дома, в сейфе.
МЭ сел на свое место.
— Я хочу, чтобы мы с тобой обстряпали еще одно дельце, — заявил он. — Да побыстрей.
— Я проверяю сейчас свои договоры, — ответил Хамильтон. — Причем только начал. Какие у тебя планы на завтра?
МЭ жадно подался вперед:
— На завтра? Смотря для чего. Что ты предлагаешь?
— Антиквариат. Мы должны его забрать со склада в Хампстеде и привезти в салон в Южном Лондоне, однако я рассчитываю, что по дороге с ним может что-нибудь произойти.
— Антиквариат? — с сомнением повторил МЭ. — Не слишком ли его легко будет выявить?
Хамильтон рассмеялся:
— Нет, если он пойдет за океан. У меня как раз есть один кореш на борту.
— На сколько он потянет, твой антиквариат? — спросил МЭ.
— На полмиллиона.
МЭ присвистнул.
— Полмиллиона фунтов? — повторил он. — Мне это нравится. Как же мы все это организуем?
Хамильтон встал.
— Хочешь промочить глотку? У меня тут пузырь припрятан. — Питер весь покрылся холодным потом, когда босс перевозок двинулся к шкафу, однако тот прошел мимо и остановился у стола. Выдвинув нижний ящик, он взял бутылку виски и два стаканчика, наполнил их до краев, протянул один МЭ и снова сел. — Давай, за успех, — произнес он, поднимая стаканчик.
МЭ чокнулся с ним.
— Ну, Питер, каков же наш план?
— Я сам поведу грузовик, как и в тот, последний раз, — ответил Хамильтон.
— Твои шоферюги ничего не заподозрят?
— Нет. Я до сих пор иногда сажусь за баранку. И вообще, у меня два водилы ушли в отпуск, и теперь мне не хватает рук. — Он проглотил остатки виски. — Я подъеду к заброшенному складу — есть тут одни. Ты меня встретишь там в своем фургоне. У тебя ведь сохранился фургон, да?
— Сегодня ночью я угоню какой-нибудь и заменю номера, — сказал МЭ. — Мы перенесем товар в фургон, а потом я свяжу тебя и оставлю в кузове твоего грузовика. Пойдет?
Хамильтон задумался.
— В прошлый раз ты все сделал тип — топ. Легавые так и не заподозрили, что я замешан в том дельце. А если мы снова провернем то же самое, они заподозрят неладное.
— Что ты предлагаешь?
— Мы оставим грузовик на складе, а ты бросишь меня где-нибудь поблизости, — сказал Хамильтон.
— Мне все — таки придется тебя связать, — сказал МЭ. — Все должно выглядеть убедительно.
Хамильтон нахмурился.
МЭ отрывисто захохотал:
— Успокойся. Я позвоню легавым и сообщу им, где тебя искать, как только скину антиквариат.
— На этот раз не забудь про перчатки, — напомнил Хамильтон. — Мне не нужны твои пальчики по всему моему грузовику. Во второй раз.
— Не боись — не забуду. — МЭ одним махом осушил свой стакан. — Где тот склад?
Хамильтон встал и подошел к висящей на стене карте Лондона.
— Тут. — Он похлопал по левой части карты, где — то ниже середины, однако Питер не сумел разглядеть детали сквозь щелочку. — В большой промзоне прямо за Северной Кольцевой дорогой. Я буду там проезжать часов в десять.
МЭ тоже подошел к карте.
— Я буду там. И захвачу веревку. — Он сумрачно хмыкнул. — Нам ведь не надо, чтобы ты слишком быстро вернулся назад в цивилизованный мир, верно?
Хамильтон пристально посмотрел на него.
— Ты ведь позвонишь в полицию, правда?
— Не веришь мне, что ли? — МЭ снова засмеялся. — Да я просто шучу, подначиваю тебя, всего и делов — то.
Кивнув, Хамильтон полез в карман.
— Тебе это пригодится. — Он протянул МЭ маленький блестящий ключик.
— Для чего это?
— Для замеса.
Сообщники направились к двери.
— Я провожу тебя до ворот, — сказал Хамильтон. За ними захлопнулась дверь.
Как только стихли их шаги, Питер выбрался из шкафа. Его тело затекло и болело, ступни онемели, в них словно впились тысячи противных иголок. Он потер ноги, чтобы разогнать по ним кровь, и заковылял к двери. Чем скорей он уберется из двора автобазы, тем лучше. Он услышал все, что ему требовалось. Теперь Юные детективы могут пойти в полицию и сообщить о преступлении — до того, как оно произойдет!
Питер приоткрыл дверь и выглянул наружу. У дальней стены автобазы сидел на ящике краснолицый мужчина и читал газету. Больше не было никого.
Питер растворил дверь пошире и осторожно шагнул на улицу, потом в несколько прыжков отбежал от конторы и нырнул за грузовик. Выждав немного, он направился к воротам, поглядывая, не видит ли его кто-нибудь. Ни МЭ, ни Хамильтона пока что не было, когда Питер добрался до последнего грузовика. Прямо перед ним виднелись ворота, на этот раз широко распахнутые. Мальчик оглянулся, чтобы убедиться, что его никто не заметил, и стремительно бросился к ним.
— Ну — ка, вернись! — От такого грозного рыка Питер застыл на месте, потом поспешно оглянулся. На него злобно взирал Хамильтон. — Ну! — проревел он.
Питер оглянулся через плечо. До ворот оставалось всего — то метров пять: он мог рвануть, и только его и видели. Но в этом случае у Хамильтона могут зашевелиться подозрения. Он насторожится, изменит свои планы, решив, что Питеру все известно про их с МЭ делишки. Тогда полиция нагрянет на заброшенный склад и никого там не застанет.
— Вернись, кому говорю! — орал Хамильтон.
Питер медленно поплелся к нему, надеясь изо всех сил, что толстяк ничего не знает.
— Почему ты еще здесь? — спросил Хамильтон, когда Питер подошел.
— Наш мяч снова улетел сюда. Я искал его, но не нашел.
— Разве я не велел тебе убираться? — заорал Хамильтон. — Разве я не запретил тебе приходить сюда еще раз?
Питер кивнул:
— Извините, сэр. Больше я никогда не вернусь, честное слово.
Хамильтон схватил Питера за плечи и злобно потряс.
— Чтобы я тебя тут не видел, слышишь? Чтобы ноги твоей тут не было!
— Хорошо, сэр, — послушно пролепетал мальчик.
Наконец Хамильтон его отпустил:
