Этот вечер сочельника долго остался в памяти Ии. Из нижнего этажа, из гостиной, сюда доносились звуки модного танца, бойко разыгрываемого Нетти… Потом танец сменился шансонеткой, спетой кем-то из молодых людей.
Наконец, до слуха собравшихся в детской, дошло хоровое пение. Но здесь никто его даже и не слышал. Все были заняты друг другом в этой небольшой уютной комнатке, где царило самое неподдельное веселье.
Маленькое зеленое деревцо сияло своими разноцветными свечами, распространяя запах хвои, такой свежий и приятный. Угощенье, состоящее из яблок, пряников и леденцов, казалось куда вкуснее фруктов и кексов, подаваемых в хрустальных вазах гостям, там внизу.
A самое приятное было видеть счастливые личики детей, так искренно, от души веселившихся около елки…
Глава VII
Наконец, он наступил так давно ожидаемый Нетти день бала!
Уже с самого утра поднялась в доме невообразимая суматоха. Горничная Луша то и дело бегала по лестнице, свистя накрахмаленными юбками, стуча каблуками. Констанция Ивановна, перерывая весь гардероб в шкафной, кричала так громко, переговариваясь с Нетти, которая примеряла чуть ли не в сотый раз свой костюм Весенней Зари внизу в будуаре, что заниматься сегодня с детьми Ии не представлялось никакой возможности. С досадой она захлопнула тетрадки и велела своим маленьким воспитанникам собираться на прогулку.
Но прогулка должна была быть сегодня тоже отменена.
— Ия, будьте так любезны, — скорее тоном приказания, нежели просьбы, обратилась Нетти к невестке, — принесите мне шпилек-невидимок для прически и ленту для веера. Понимаете, бледно-розовую муаровую ленту… Только поторопитесь с покупками, пожалуйста. Да, ради Бога, не берите вы с собой детей в магазины. Они только стеснят вас.
Еще через полчаса, вернувшейся Ии пришлось мчаться к парикмахеру, который недостаточно крепко завил фальшивые локоны Нетти, потом за перчатками и английскими булавками…
Когда, устав до изнеможения, молодая девушка вернулась, наконец, исполнив чуть ли не десятое поручение невестки, она увидела Нетти, сидевшую перед зеркалом и тщательно натиравшую себе лицо каким-то кремом.
— Знаете, так оно лучше будет, свежее к вечеру, — смутившись при виде удивленного взгляда Ии брошенного на нее, оправдывалась молодая женщина.
— Да, удивительно помогает, — примеривая у другого зеркала огромную накладку из фальшивых волос, произнесла Катя. — Дайте мне тоже потом попробовать, Нетти.
— Что? — Глаза Ии расширились от удивления. — Катя! — невольно вырвалось у неё.
— Что, Катя? — пожала плечами девочка.
— Не думаешь ли ты, что я, как старшая сестра разрешу тебе делать такие глупости?
— Какие глупости? Я не вижу глупостей ни в чем.
Губки Кати мгновенно надулись. Лицо приняло неприятное, капризное выражение.
— Перестань глупить, Катя, — уже строгим тоном заговорила Ия, — я не разрешу тебе, еще девочке годами, делать этих глупостей… Изволь снять сейчас же этот нелепый накладной шиньон и не смей прибегать ни к какой косметике. Иначе я принуждена буду отвезти тебя сегодня же в пансион.
— Это будет крайне бестактно с вашей стороны, Ия, — неожиданно резко вмешалась в разговор сестер Нетти, в то время как Катя громко ахнула и залилась слезами.
Серые глаза Ии стали совсем стальными. Сурово взглянув на невестку, она, отчеканивая каждое слово, произнесла:
— Я попрошу вас не баловать мою сестру, Нетти. Она еще совсем девочка и кружить ей голову не следует вовсе. Перестань капризничать, Катя, если ты не хочешь, чтобы я осуществила на деле свои слова.
— Ты… ты… Де… с… по… тка! Ты… ты меня го…то… ва… ли… шить последнего счастья! — всхлипывала Катя, театрально откидывая голову на спинку кресла.
— Боже мой! Боже мой! Да что же это с ней… Я решительно не узнаю ее! — почти с ужасом вырвалось у Ии и она поспешно направилась к двери.
Но Неттин голос остановил ее на пороге.
— Да, кстати, Ия, в каком же костюме будете нынче вы?
— То есть в каком костюме? — удивленно переспросила молодая девушка.
— Да, ведь, нелепо остаться такой монашкой, в вашем черном платье, когда все будут в костюмах и в масках.
— Ho y меня нет денег, чтобы приобрести подобающий костюм, Нетти, — холодно отвечала Ия.
— Ах, Боже мой, но кто же говорит про деньги! У maman и y меня — масса разного старого тряпья, всякого ненужного хлама, из которого вполне можно соорудить прехорошенький костюм.
— Благодарю вас, но мне он не нужен, — сдержанно поблагодарила Ия.
— Какая же вы, однако, эгоистка, Ия, — внезапно вспыхнув, с досадой бросила Нетти, — вы непременно хотите испортить удовольствие нам всем. Все будут нарядны, прекрасно одеты, интересны в своих костюмах, a вы одна составите среди нас черное, мрачное пятно…
— Но я могу не выходить в гостиную, чтобы не испортить вам праздника своим мрачным видом…
— Ах, это еще хуже будет. И Кутузовы, и Раевские, и Блацы, и Завьяловы, все скажут, что мы не пригласили вас на вечер и держим в черном теле. A ведь вы не простая гувернантка, a сестра André.
— Так вот оно что! — тонко улыбнувшись, произнесла Ия, — хорошо, хорошо, я сделаю так, что и овцы будут целы и волки сыты, — с той же улыбкой заключила она и, мельком взглянув на все еще плачущую Катю, вышла из будуара.
Лишь только фигура Ии скрылась за дверью, Нетти подошла к Кате, приподняла её залитое слезами лицо и произнесла сладеньким голоском.
— Перестаньте же плакать, детка. Утрите ваши очаровательные глазки. Не стоит их портить даром. Ваша сестра себялюбивая эгоистка, я увидела это с первого раза, и потом она, действительно, деспотична, вы молодец, что отчитали ее, a кроме того, и завистлива она на редкость.
— Как? Что? Завистлива? Ия?
— Ну, да, завистлива, чему вы так удивились? Она запретила вам надевать локоны потому только, что вам они чрезвычайно идут. Она боится, что в них вы будете лучше её. И она права. Вы гораздо красивее вашей сестры, Катя. Она сама сознает это и страшно злится, по-видимому. Посмотрите на себя в зеркало, детка. Ну, разве вы не красавица? С этими-то чудными огневыми глазками, с прелестным носиком и очаровательным ртом! Взгляните только и вы сразу проникнете в те вполне понятные чувства, которые волнуют вашу дражайшую сестричку.
Катя, повинуясь указанию невестки, взглянула на себя в зеркало. И, действительно, показалась себе красавицей в этот миг. Никогда не нравились девочке, как сейчас, её собственные глаза и все неправильные черты её некрасивого, но привлекательного личика.
С одним только не могла согласиться Катя, что Ия, её серьезная, сосредоточенная, всегда думавшая о других старшая сестра, могла быть эгоисткой, да еще вдобавок завистливой! Но противоречить Нетти Катя не решалась из боязни рассердить свою новую подругу, и благоразумно смолчала, несмотря на то, что где-то глубоко в тайнике её души копошилось сознание её невольной вины перед Ией.
