— Вы получите еще четыре острова и девять дней, чтобы вернуть свою жену, — сказала Мэй с энтузиазмом.
— Вы могли бы стать прекрасными консультантами по вопросам брака, когда вам наскучат голуби и попугаи. — Брэнт печально улыбнулся. — Но я уже сказал ей, что улетаю.
— Ну так скажите, что остаетесь.
— Я подумаю.
После обеда Брэнт пошел к себе в номер и попытался читать, чтобы как-то отвлечься. Шпионский роман, купленный еще в Торонто, оказался очень скучным, и Брэнт от нечего делать решил его переписать. Он достал записную книжку и стал набрасывать свои соображения. И вскоре обнаружил, что это занятие его невероятно увлекает. Воображение вело его за собой, герои оживали, и он уже не мог остановиться. Когда Брэнт посмотрел на часы, была половина четвертого утра.
Он снова перебирал в памяти годы их брака с Роуэн и находил невероятно много доказательств своей вины в печальном финале. Да, конечно, Мэй права, говоря, что он убегал от реальных проблем. Он смеялся над ними. Он смеялся даже над Роуэн.
Однажды после его возвращения из Бразилии Роуэн заговорила с ним о детях. Он только рассмеялся в ответ...
Брэнт сидел и смотрел на противоположную стену, где отражалась яркая полоска лунного света — холодного, равнодушного. Его отношение к Роуэн напоминало ему этот луч. Но он также понял, что всегда любил ее. Он никогда не только не изменял ей, но даже никогда не помышлял об этом. Но, может быть, он обманывал ее другими способами? Разве его бегство от проблем не обман? Его любовь сводилась только к физической близости...
Брэнт торопливо задвинул штору, чтобы не видеть холодный лунный луч, который так напомнил ему его самого.
ГЛАВА СЕДЬМАЯБрэнт спал меньше четырех часов, но проснулся отдохнувшим и настроение у него было самое решительное. Почему женщинам обязательно хочется переделать мужчин, превратить их в мурлыкающих домашних котиков? Он никогда не станет таким котиком и будет презирать себя, если не улетит в Торонто!
Брэнт достал костюм, приготовленный для запланированной на сегодня поездки в тропический лес, и присоединился к остальной группе. Роуэн стояла к нему спиной.
— Доброе утро, Роуэн. Как спала?
Роуэн почувствовала, как все ее нервы напряглись.
— Прекрасно, спасибо, Брэнт. А ты?
Взглянув на него, Роуэн не могла не заметить на его лице следы бессонной ночи.
— Замечательно, — ответил он дружелюбно. — Сегодня ты удивишь нас целой стаей попугаев?
— Это моя работа. Находить птиц и заботиться о том, чтобы каждый из вас был счастлив.
Солнце мерцало в ее волосах, а подбородок был упрямо вздернут. Брэнт подавил искушение поцеловать ее в пухлые губы.
— Роуэн, ты можешь узнать насчет папайи? — обратился к ней Стив.
— Сейчас выясню.
Стив и Брэнт обменялись недружелюбными взглядами.
— Доброе утро, Брэнт! — раздался строгий голос Пэг. — Сегодня мы увидим очень много попугаев. Вы уже знаете об этом?
— Я не очень слежу за программой экскурсий.
Пэг нахмурилась.
Заметив, что Роуэн вышла из кухни с порцией папайи, Брэнт сказал громко:
— Я буду сегодня сидеть рядом с Роуэн, впереди. Там как раз два места около водителя. Ты согласна, Роуэн?
— Пожалуйста.
Через полчаса Роуэн сидела между водителем и Брэнтом. Брэнт положил ей руку на плечо, и, будь на его месте кто-то другой, она восприняла бы это совершенно спокойно, учитывая тесноту в автобусе.
— Твой отъезд в Торонто связан с работой? — спросила Роуэн.
Брэнт оглянулся: водителя он больше никогда не увидит, а сидевшие ближе всех Карен и Шелдон были заняты только друг другом. Он наклонился к Роуэн:
— Ответь мне на один вопрос: в последний год нашего брака ты действительно хотела детей?
Роуэн сжала руки, до этого спокойно лежавшие на коленях. Водитель притормозил, громко приветствуя кого-то из знакомых, и у Роуэн, таким образом, появилась секунда передышки, чтобы собраться с ответом. Она решила сказать только часть правды.
— Да хотела, — сказала она.
Ему удалось сохранить спокойствие и спросить:
— Это одна из причин того, что ты хочешь начать все сначала?
— Это — главная причина.
— А если бы я тебе сказал, что изменил свое отношение к... этому вопросу?
— Я бы тебе не поверила, Брэнт.
Обняв Роуэн за плечи, он почувствовал, как она вздрогнула.
— Я заметила, что в тебе появилось что-то новое. Но не хочу ничего обсуждать сейчас, в автобусе, на глазах у всей группы. Да и нет смысла — ты завтра улетаешь.
— А могу и остаться.
— Ты никогда не менял своих решений.
— Я уже не тот человек, который уезжал в Колумбию три года назад. И это касается не только отношения к детям. Я изменился во всем.
— Прекрати, Брэнт. Лучше посмотри книгу о птицах. Рассматривай попугаев, дроздов. Мы здесь для того, чтобы наблюдать птиц, а не заниматься латанием браков, которые уже не подлежат реставрации.
Брэнт чувствовал, что становится совершенно беспомощным рядом с Роуэн. И еще он узнал, что она действительно хочет иметь детей. Она только не желает, чтобы он был их отцом.
Водитель спросил:
— Будем делать остановки, Роуэн?
Роуэн рассматривала лежащую на коленях карту, и Брэнт заметил, как у нее дрожат руки. Она спокойно ответила:
— Только если по пути встретятся водоемы. Возле них могут появиться редкие птицы.
Она сама не узнавала свой голос. Двадцать четыре часа не могут длиться вечно. Завтра Брэнт улетит. И она будет в безопасности.
Даже самые красивые птицы не могли поднять настроение Брэнта. Он видит Роуэн последний день. Эта мысль не покидала его. Завтра он вернется в Торонто, позвонит боссу и узнает, актуальна ли еще командировка в Мианмар. И тридцать два мятежника отвлекут его внимание от маленькой группы любителей птиц...
Брэнту захотелось побыть одному. Он повернул направо и обошел бамбуковую рощу. В какой-то момент он услышал громкие голоса. Без сомнения, это ссорились Натали и Стив. У Брэнта не было ни малейшего желания сталкиваться с ними сейчас.
Затем, сквозь толщу бамбуковых стволов, до него донесся свирепый голос Роуэн:
— Натали, я сейчас нарушаю одно из своих правил, и правил нашей компании. Оно гласит: не суй свой нос в личные дела клиента. Я не думаю, что вы ссорились бы так много, если бы ничего друг для друга не значили. Ради всего святого, выясните наконец свои отношения и покончите с этими перебранками.
