Как сказала Габриэль? Он привык глубоко прятать свои чувства? Увидела бы она его сейчас! В нем не осталось ничего, кроме чувств: обнаженных, болезненных.
Лед таял в бокале. Брэнт поставил бокал на стол, встал и пошел вдоль берега к тем камням, где плавал вчера. Он хотел вернуться во вчерашний день, когда еще была надежда, что он сможет вернуть Роуэн. Теперь он один. Брэнт сел на валун и спрятал голову в ладони.
Роуэн проснулась, как обычно, до звонка будильника. Спазмы прошли. Если бы еще и Брэнт исчез из ее жизни так же быстро. И все чувства, с ним связанные. Роуэн встала, пошла в ванную и стала чистить зубы. Она старалась заглушить в себе такую естественную потребность любить и быть любимой. Может быть, следовало вчера разбудить в себе женщину, позволить ощутить сладостное счастье от прикосновения рук единственного мужчины, который ей нужен?
Роуэн задумалась. Вспомнила вчерашний вечер. Брэнт вел себя немного необычно. Что-то в нем изменилось, она не могла этого не заметить. Прежде Брэнт проявлял свои чувства только в постели. Секс был основой их брака. Сначала ее это устраивало, но потом что-то стало разваливаться. Так что же изменилось в ее бывшем муже? Не думай об этом, Роуэн! Ты развела мосты между собой и Брэнтом вчера, сказав, что все кончено...
Сегодня у нее тяжелый день. Она собиралась нагрузить себя так, чтобы не осталось времени думать о Брэнте. Наверно, это не лучший способ защиты, но ничего другого она не могла придумать.
К десяти часам Роуэн проверила багаж, уточнила дальнейший маршрут, обменяла американские доллары на карибскую валюту и оплатила таможенную пошлину. Группа могла лететь дальше. Роуэн видела, что в аэропорту Брэнт долго разговаривал с кем-то по телефону. Она решила, что он договаривается со своим боссом об очередной командировке. Впрочем, это не должно ее волновать.
По прилете в Сент-Лючию обнаружилось, что большая часть багажа еще не прибыла, и Роуэн попросила всех заполнить необходимые бланки. Затем автобус повез группу в гостиницу.
Роуэн познакомила своих подопечных с программой на ближайший день и уже хотела отправиться в свой номер, когда к ней подошел Брэнт.
— Роуэн, можно тебя на минуту?
— Конечно, — ответила она деловым тоном.
— Я не полечу с вами на Мартинику. Я возвращаюсь в Торонто.
Боль пронзила ее, словно удар кинжалом. Но, стараясь сохранить невозмутимость, она сказала спокойно:
— Я поняла.
— И еще: сегодня я останусь в гостинице.
Роуэн ответила с дежурной улыбкой:
— Прекрасно.
Он кивнул и ушел в свой номер.
Вот и все. Она получила то, что хотела. Послезавтра Брэнт улетит, и она больше никогда его не увидит.
Перед ужином Брэнт зашел в бар и увидел там Пэг и Мэй.
— За самку королевского попугая, — произнесла Мэй и подняла бокал темного пива.
— За малого антильского салтатора, — сказала Пэг.
— Идет. — Брэнт присоединился к ним.
— Вы сегодня не были на экскурсии, — сказала Пэг, — и пропустили таких красивых голубей.
— Я надеюсь, у вас все в порядке? — спросила Мэй.
— Все прекрасно, — ответил Брэнт.
— А Роуэн сегодня выглядела не лучшим образом, — сообщила Пэг.
До ужина еще оставалось время, а Брэнту были очень симпатичны эти две милые дамы. Он решил им довериться.
— Я бывший муж Роуэн, — сообщил он им.
Пэг раскрыла от изумления рот, а Мэй пробормотала:
— Я чего-то не поняла.
— Вы? — Пэг недоумевала. — И вы надеетесь ее вернуть?
— Я был бы великим фантазером, если бы надеялся на это.
— Она не хочет возвращаться? — деликатно спросила Мэй.
— Она хочет, чтобы я первым рейсом улетел в Торонто. Я улетаю послезавтра.
— Вы нас оставляете? — охнула потрясенная Пэг. — Но ведь вы не увидите птиц Мартиники!
— Гораздо печальнее, что он не вернется домой с Роуэн, — сказала Мэй серьезно. И добавила. — Мы можем вам чем-нибудь помочь?
Выражение ее глаз было такое, что Брэнт понял: это единственный шанс.
Он коротко рассказал историю своего брака, описал свою работу, их ссоры, похищение, визит Роуэн в больницу и в заключение произнес:
— Я, должно быть, полное ничтожество. Я пытался объяснить, что никогда не изменял ей, но это ничего не дало. Я много раз пытался с ней поговорить на Сент-Винсенте...
— О, каких роскошных попугаев мы там видели! — воскликнула Пэг.
— Пэг, сейчас не до птиц, — перебила ее Мэй, — мы должны подумать.
Мэй глубокомысленно вертела пальцами прядку волос у виска.
— Не сочтите это за бестактность, — наконец, сказала она. — Но часто причиной несчастливых браков является секс.
— У нас всегда был восхитительный секс, — ответил Брэнт
— Тогда деньги, — продолжала Мэй.
— Здесь тоже проблем не было.
— Может быть, дети?
— У нас никогда не было желания их иметь. Мы оба много ездим, у нас просто не было бы времени заниматься ребенком.
Наступила тишина, Пэг и Мэй переглянулись. Затем Мэй сказала, тщательно подбирая слова:
— Я надеюсь, мы не выдаем ничьих тайн. Но критические обстоятельства требуют решительных действий. Это было четыре года назад, я права, Мэй?
— Да. Мы путешествовали тогда по Бразилии. В тот день мы наблюдали голубей, — ответила Пэг быстро.
Мэй продолжала:
— Не помню уже, каким образом разговор коснулся темы беременности, но точно помню: Роуэн сказала, что она хочет детей и не собирается ждать до тридцати лет, как многие женщины.
— Может, она вам просто не признавалась в этом? — осторожно спросила Пэг.
— Ну, конечно, мы как-то говорили на эту тему. Но никто из нас не хотел оставить свою работу. Вообще-то, мы предохранялись, правда, не очень тщательно, так что я вполне допускал рождение ребенка и как-то сказал об этом Роуэн. Она выглядела такой растерянной... Я даже посмеялся над ней.
Брэнт чувствовал себя ночной птицей, вдруг попавшей в яркие лучи прожектора.
— Сколько лет Роуэн? — спросила Мэй.
— Тридцать один.
— А время бежит.
— Она хочет начать все сначала с кем-то другим.
— И поверьте, — предупредила Пэг, — у нее с этим проблем не будет. Мужчины в таких женщин влюбляются с первого взгляда.
Мэй проигнорировала слова сестры.
— Мы знаем Роуэн шесть лет. Она не из тех женщин, кто легко забывает свои увлечения. В этом она похожа на попугаев. Привязывается на всю жизнь. Она не из тех, кто легко откажется от любви.
