Наверное, обслуге дают особые указания насчет номеров для новобрачных, подумал Фрэнсис. С другой стороны, странно, что паренек даже не стал ждать чаевых.
Что же в коробке? Фрэнсис взял ее в руки. Довольно легкая. Обернута мягкой тисненной бумагой, напоминающей на ощупь бархат.
Фрэнсис сунул коробку под мышку и, подойдя к двери ванной, постучал.
— Тебе посылка.
Тишина. Он прислушался — ни звука. Интересно, уж не уснула ли Шеннон прямо в ванне?
— Шеннон? Тебе принесли какую-то коробку.
— Не понимаю, о чем ты говоришь, — отозвалась она раздраженно. — Я не жду никаких посылок.
— Тем не менее ее принесли. Мое дело сообщить. — Фрэнсис посмотрел на скромный золотистый ярлычок в углу коробки. — Здесь написано «Коттон Клаб».
— О черт!.. — взвыла Шеннон, и через пару секунд дверь открылась.
Она явно успела принять ванну — в воздухе стоял запах душистого мыла, а на мочке уха Шеннон еще не высохла пена. На Шеннон был пушистый розовый банный халат: другой такой же, но темно-синий, висел на крючке слева от двери. Одевалась она в спешке, а потому взгляду Фрэнсиса открылась молочно-белая ложбинка между грудей.
Стараясь не смотреть на соблазнительную впадинку, Фрэнсис протянул Шеннон коробку, но она не спешила ее принимать.
— Что это? И от кого? — спросила она, глядя на Фрэнсиса с нескрываемым подозрением.
— Понятия не имею.
Шеннон взяла коробку, развязала голубую ленточку, сорвала бумагу и осторожно подняла крышку. То, что находилось в коробке, скрывалось под несколькими слоями тончайшей папиросной бумаги. Сверху лежал конверт. Шеннон открыла его и достала карточку.
— О, теперь все ясно. — В ее голосе явственно прозвучало облегчение. — Я так и думала. Это от сотрудниц «Сазерленд Билдинг». Очень мило, но… — Она положила карточку в конверт, конверт в коробку и выжидающе посмотрела на Фрэнсиса. — Что-нибудь еще?
Джентльмен понял бы намек и, извинившись, закрыл дверь, но любопытство оказалось сильнее воспитания.
— Ты даже не хочешь посмотреть, что там? — спросил Фрэнсис.
Шеннон равнодушно пожала плечами.
— Мне не надо смотреть. Я так знаю. Ты, похоже, нечасто бываешь в магазинах дамского белья, иначе не спрашивал бы.
— Не делай поспешных выводов. Разумеется, мне прекрасно известно, что «Коттон Клаб» это марка сексуального женского белья, но, по-моему, твои подруги хотели бы, чтобы мы оценили их подарок вместе. Хотя, — с задумчивым видом добавил он, — можно сказать, что мы не успели рассмотреть. Я имею в виду, что молодоженам обычно не требуются дополнительные возбудители вроде…
Шеннон не дослушала.
— Ну, если ты настаиваешь.
Она развернула папиросную бумагу и извлекла нечто тонкое, полупрозрачное и кружевное, напоминающее паутинку и просвечивающее насквозь.
Воображение Фрэнсиса услужливо нарисовало картину — Шеннон в кружевном облачении, ничего не скрывающем и все подчеркивающем. Да, в мире есть штучки посильнее динамита.
Наверное, на его лице что-то отразилось, потому что Шеннон вдруг нахмурилась и сердито бросила:
— О, перестань, это всего лишь ночная сорочка.
Ночная сорочка? Да она свихнулась!
— Красивая вещица, но совершенно непрактичная, — продолжала Шеннон, и ее голос доносился до слуха Фрэнсиса будто издалека. — В ней же запросто замерзнешь.
Фрэнсис подумал, что такой вариант крайне маловероятен хотя бы потому, что любой оказавшийся рядом с Шеннон мужчина постарается согреть замерзающую бедняжку.
— Какая глупость покупать такие никчемные вещи, — продолжала Шеннон. — Все равно что выбрасывать деньги на ветер. К чему столько дорогущих кружев? Ты согласен? Эй, Фрэнсис? Что с тобой?
— Да, — с трудом выдавил он, — полностью согласен. Деньги на ветер. Уж лучше купить стеганое одеяло.
Шеннон небрежно скомкала сорочку и сунула ее в коробку.
— Ну… спасибо, что принес.
Только теперь до Фрэнсиса дошло, что он все еще стоит у двери, заслоняя проход. Он поспешно отступил и побрел к дивану. Должно быть, в ванной было чересчур душно, потому что на лбу у него выступил пот, в висках застучало.
И все же кое в чем Шеннон была права. Сотрудницы «Сазерленд Билдинг» определенно потратились зря. На кой черт нужны соблазнительные штучки женщине, изображающей из себя ледник?!
Хотя неделю назад, встречая его в аэропорту, она вела себя совсем иначе и уж никак не напоминала ледышку. Теперь же, после того как их объявили мужем и женой… В чем дело? Может быть, он допустил ошибку на самой церемонии? Сначала у Фрэнсиса и в мыслях не было ничего, кроме обычного, ничего не значащего, формального поцелуя. Но едва его губы коснулись губ Шеннон, как с ним что-то случилось, любопытство, словно разжавшаяся пружина, толкнуло его вперед: давай, приятель, выясни, не найдется ли в этом леднике парочки трещин.
Боже, да если бы он рискнул провести такой эксперимент в более уединенном месте, наверняка схлопотал бы по физиономии.
Что ж, любопытство осталось неудовлетворенным, вопрос без ответа. Шеннон почти не ответила на его поцелуй. Почти. Что-то все-таки всколыхнулось в ней, и это что-то заинтриговало Фрэнсиса. Сколько ни дуй на зеркало, оно останется бездушным стеклом, а вот мелкая рябь, пробившаяся на глади озера, указывает на возможность бури. Так что же это было — отклик желания или игра на публику?
Шеннон вышла из ванной. Нескольких минут ей вполне хватило, чтобы вытереть пену с мочки уха и поплотнее укутаться в халат, который в отличие от сорочки не обладал прозрачностью паутины.
Подойдя к сидевшему на диване Фрэнсису, она пожаловалась:
— Так устала, что ноги не держат. — И попыталась — без особого успеха — подавить зевок.
— Тебе помочь?
— Нет-нет, не надо.
Фрэнсис вздохнул. Черт бы побрал мужское воображение! Женщина может завернуться в халат, скрыть лицо под чадрой, напялить на себя водолазный скафандр, но, если мужчина видел хотя бы кончик мизинца, воображение без труда дорисует ему остальное.
Сейчас Фрэнсис смотрел на ее губы. Они были прекрасны и не нуждались в помаде, чтобы пробуждать не самые благопристойные желания.
Шеннон снова подавила зевок.
— Пожалуй, самое время ложиться спать. Предлагаю бросить монетку и загадать, кто располагается на кровати, а кто довольствуется диваном.
Фрэнсис усмехнулся.
— А не лучше ли сыграть в карты? Хотя здесь вряд ли найдется колода.
— Позвони портье. Впрочем, нет. В отеле еще месяц будут рассказывать о новобрачных, не придумавших ничего лучше, как убивать время игрой в карты.
— Можно объяснить, — предложил Фрэнсис, — что мы собираемся играть на раздевание.
