— Зато помогает эмоционально. — Доехав до двадцать третьего этажа, Блайт вышла из лифта и побежала к двери квартиры. Гарт не отставал. Она начала нервно тыкать ключом в замочную скважину.
— Самое главное для мужчины — это финансовая состоятельность и устойчивое социальное положение. Ты только вспомни этого парня. Что может зарабатывать какой-то политический обозреватель своими статейками? Он хотел пустить нам пыль в глаза, когда заявил, что платит за всех, это же было очевидно. Кроме того, он показал, что привык жить независимо, а в жизни Кэнди таких парней было уже достаточно.
— Это каким же образом он доказал, что предпочитает оставаться независимым? — удивилась Блайт.
— Он пошел с Кэнди. Значит, он готов переспать с любой женщиной, какая ему встретится. С тобой, например.
— Господи, только не начинай! Он решил, что… Ладно, забудем о нем, — заключила Блайт.
— Я на такое неспособен, — буркнул Гарт. — Боюсь, что уже не успею снять комнату в отеле, — продолжал он холодно. — Из-за того, что были закрыты аэропорты, все отели забиты до отказа. Если позволишь, я проведу ночь на твоем диване. Утром уберусь.
— Предлагаю тебе занять мою комнату, — холодно ответила она. — Я переночую на диване.
— Не говори глупостей.
— Просто проявляю гостеприимство, — процедила она сквозь зубы. — Я только возьму зубную щетку и постельное белье. — Она заскочила в спальню и быстро вернулась в гостиную. — К тому времени, когда ты проснешься, я уже уйду на работу.
— Хорошо, — ответил он и вошел в ее спальню, хлопнув дверью.
Почему-то это особенно разозлило Блайт. Она решительно подошла к двери и без стука распахнула ее.
— И вот еще что, — процедила она. — Кэнди неправильно повела себя с тобой. Она орала, что ты неспособен на сильные чувства, не можешь рассердиться по-настоящему. Я теперь знаю, что это совсем не так, ты неплохо выражаешь свои эмоции. — С этими словами она в свою очередь грохнула дверью.
Дверь тут же снова открылась.
— Кэнди много чего обо мне не знает! — прорычал Гарт и, к возмущению Блайт, снова громко хлопнул дверью.
Блайт пошла в комнату Кэнди и надела самую скромную и закрытую ночную рубашку. Потом вытянулась на диване под розовым пледом и закрыла глаза.
Во сне ей привиделись Макс и Кэнди в его объятиях. Она открыла глаза. Никого. Макс, наверное, так же тоскует о ней, как она о нем.
Блайт снова закрыла глаза, и прежняя картина вновь возникла перед ней. Она застонала. Повертевшись на диване примерно с полчаса, она решила выпить какао. Тихо, как мышка, проскользнула в кухню, чтобы согреть молока. Насыпала какао в кружку, и тут зазвонил телефон. Помедлив, она взяла трубку. Не успела нажать на кнопку ответа, как звонки прекратились.
Это означало, что звонивший отключился или Гарт снял трубку. Если звонили ей, Гарт позовет ее, но в квартире было тихо. Она стояла, уставившись на телефонный аппарат. Нервы были напряжены до предела. И тут она почувствовала запах подгоревшего молока и бросилась к плите.
Кэнди так и не вернулась этой ночью.
Оперативность фирмы «Блумингдейл» оказалась совсем некстати. В квартире стояли заказанные по Интернету мягкий широкий диван и еще более мягкая и удобная кровать. Здесь же лежали шесть подушек и огромный шерстяной плед. Вся эта роскошь делала комнату похожей на уютное любовное гнездышко.
— О-о-о!!! Настоящий хлопок! — восторженно взвыла Кэнди. — Черный цвет! Я бы купила к этому полосатое покрывало и такой же ковер на пол. Зебровая расцветка, — шепнула она Максу прямо в ухо, — возбуждает меня.
У него застучало в голове.
— Значит, тебе нравится украшать помещения. — Единственное, что он мог промямлить в ответ на ее восторг.
— Нет! Какого черта! Этим всегда занимается Блайт. — Она снова потянулась к нему. — У меня возникают безумные сексуальные фантазии, когда вокруг все полосатое.
— Хочешь бренди? — Макс направился в кухню. — Кофе пока не могу приготовить, но есть бренди. — Надо было купить какого-нибудь яду по дороге, подумалось ему. Он исчез за кухонной дверью.
Кэнди развалилась на диване. Большинство парней нашли бы ее чрезвычайно соблазнительной. Не все мысли Макса были направлены в другую часть города. Его мучили догадки, что происходит сейчас между Блайт и Гартом.
Он налил дорогой коньяк в два пластиковых стаканчика, какие подают в уличных барах, и понес их в комнату, одновременно теша себя мыслью, что такой умный и находчивый парень, как он, обязательно найдет какой-нибудь выход из создавшегося положения. Кэнди похлопала по дивану рядом с собой, приглашая его присоединиться к ней. Он обошел диван и сел на другом конце, подальше от нее.
С терпеливой улыбкой Кэнди приняла из его рук стаканчик с бренди.
— Великолепная квартира, — похвалила она. — Что-то в этом роде я и представляла — очень современное и шикарное. Не предвоенная старина.
— Мне нравится старый стиль, — сказал он.
— Может быть, помещения, но не обстановка. — Она хитро взглянула на него. — Ты любишь новые кровати, новые диваны, новых женщин…
— Тебе нравится работать в «Телеграф»? — спросил Макс, меняя тему.
— Обожаю! Особенно теперь! Ведь там собирается работать большой человек.
Она протянула руку с острыми ярко-розовыми ногтями к его бедрам.
Господи! Макс лихорадочно соображал, что бы ему такое сказать, чтобы она отвязалась от него хотя бы на время.
— Пить хочу, — произнес он.
Он вскочил с дивана за мгновение до того, как ее ногти дотянулись до него, и метнулся в кухню. Вернулся с бутылками «перрье» и лаймом, положил треть лимона в ее стаканчик и приготовился дальше отражать ее атаки. Спустя час ему стало понятно, что эта женщина обладает железной выдержкой. Он очень хотел, чтобы она вышла из комнаты хотя бы на пару минут, например в туалет. Кэнди выпила огромное количество «перрье» с соком лайма и три порции бренди, но это на нее совершенно не подействовало.
Она прижималась к нему, вынужденному сидеть на диване, и болтала, болтала, ни на секунду не умолкая. Он тоже должен был что-то сказать.
— Я считаю, что одно из преимуществ квартиры состоит в том, что не нужно работать в саду, — начал Макс. — Я помню, мой отец, когда я был еще маленьким, все время возился около дома: поливал цветы, убирал листья.
— У нас был садовник, — сказала Кэнди и засунула кончик языка ему в ухо.
— Мой отец любил делать все сам, — вздохнул он. — Мама тоже. Иногда они вместе занимались поливкой целый день. Маме нравилось журчание воды. Она могла слушать его часами.
Кэнди поерзала, и наконец ей удалось повернуться так, что она оказалась у него под мышкой.
— Журчание воды успокаивает нервы, — сказал он. — Вот почему люди устраивают у себя фонтаны и гроты с журчащей водой, ведь от них… Прости, пожалуйста… — Он поспешно вырвался из объятий Кэнди и бросился в туалет.
