Посреди зала стоял Тони, рассказывающий что-то смешное девушкам, работавшим с Марией, и клиентам. Мария не верила своим глазам. Ее сердце ухнуло и провалилось куда-то. Что она теперь всем скажет? Ведь она ни словечком не обмолвилась о своем новом знакомом, иначе пошло бы столько разговоров! Все и так только и делали, что предлагали познакомить ее то с каким-то дальним родственником, то с другом детства, то с другом друга детства.
Инстинктивно она сделала шаг назад, за занавеску. Ей надо было все хорошенько обдумать, прежде чем появляться на людях. Однако ее заметили, потому что тотчас же раздалось радостное «Эй!», и, извинившись перед своими новыми знакомыми, Тони направился прямо к ней.
— Ты забыла сегодня свой обед, — сказал он, улыбаясь и протягивая ей знакомый коричневый сверток.
— Спасибо, — пробормотала она, беря его у Тони из рук и садясь за стол.
— Очень милые! — Тони кивнул в сторону салона.
— Да, очень! — вежливо улыбнулась она, давая понять, что не собирается продолжать разговор.
Однако Тони, не обращая внимания на ее тон и не дожидаясь приглашения, отодвинул стул и сел рядом с ней.
— А у нас на обед был суп.
«Очень интересно!» — подумала она, а вслух сухо сказала:
— Что ж, его лучше есть дома.
— Поэтому я и не стал нарушать твои привычки и принес тебе то, что ты сама себе приготовила. — Он потянулся к свертку, который она еще даже не развернула. — Что там, позволь узнать? — Он развернул бумагу.
Тони достал яблоко и положил его на стол.
— О, я люблю этот сорт.
Вслед за яблоком он вынул из пакета половину сэндвича, который Мария приготовила утром.
— С тунцом… Нет, это я не люблю. А где другая половина?
— Я стараюсь много не есть в обед.
— Хм! Так, так, посмотрим, что же там еще… — с этими словами он вынул из пакета одну карамельку. — А это что? Десерт?
Мария почувствовала, что начинает злиться, и не только на Тони. Она вырвала у него из рук карамельку и пустой пакет и процедила сквозь зубы:
— Спасибо за критику! Можешь возвращаться домой!
Но он, казалось, совсем не обиделся. Напротив, на его лице появилась лукавая улыбка.
— Не обижайся! Я просто хотел немножко тебя развеселить.
— Я развеселюсь, когда ты уедешь.
Наконец-то это свершилось! Она сделала это. Она дала ему понять, что ей не нужны ни его шутки, ни его поцелуи, ни он сам. Что ей будет гораздо легче, когда он уберется из их города вместе со своим грузовиком, который уже наверняка давно починили.
— Я тебе мешаю?
— Вот именно.
— Тогда считай, что меня уже нет.
Увидев, как Тони молча направился к двери, Мария внезапно испытала что-то вроде страха. Она уже была готова броситься вслед за ним, когда он повернулся и внимательно посмотрел ей в глаза. Затем подошел к ней, ласково убрал прядь волос, упавшую ей на лицо, и сказал:
— Ужин будет готов в половине седьмого. Не опаздывай.
Затем он нагнулся и поцеловал ее пересохшие губы.
У Марии не хватило сил, чтобы отстраниться от него. Она должна была, но не смогла. Вместо этого закрыла глаза, почти целуя его в ответ. Она не могла отказаться от этого мужчины, который только что согласился уйти из этой парикмахерской, но не из ее жизни.
Такой короткий, но такой волнующий, этот поцелуй заставил ее почти застонать от удовольствия. Ох, как же ей нравилось, когда ее целовали! И как же ей нравилось, когда ее целовал Тони!
Открыв глаза, Мария увидела, что он смотрит на нее, вопросительно изогнув бровь. Все его лицо выражало удивление. Его явно радовало удовольствие, которое Мария испытала в его объятиях и которое она была не в силах скрывать. И Тони не собирался упускать этот удобный момент. Он приблизился к ней, не спуская глаз с ее влажных, припухших губ. Рывком заставив ее встать с кресла, он поднял ее на руки. Крепко сжимая в объятиях, снова впился в ее губы. Затем отпустил ее на ноги и стал гладить рукой по ее спине и бедрам, чувствуя, как она выгибается при его прикосновении.
Его ласки были волшебны, и Марии не хотелось останавливать его настойчивую руку. Однако она должна была это сделать.
— Нет, это уже слишком! — выдохнула она, отводя его руку, расстегивающую ее бюстгальтер.
— Почему?
Она почувствовала его дыхание на своей шее.
В этот момент Мария поняла, что она действительно позволила ему зайти слишком далеко. А он прямо-таки уверен, что она не может ему отказать. Но разве это не так? Как она могла остановить его? Черт побери, он действительно имел над ней власть. Ну что же! Даже если это и так, она достаточно умна и опытна, чтобы суметь вовремя остановиться.
— Потому, — твердо сказала Мария, делая шаг назад. — Я не шучу. Я хочу, чтобы ты ушел.
— Чего ты боишься?
— Сюда могут войти.
— И только? А может быть, все дело в том, что ты испугалась себя, когда почувствовала, что тебе нравится целовать меня?
— Не могу отрицать, что я несколько увлеклась… У меня давно… но, впрочем, это не твое дело. Как бы там ни было, я хочу, чтобы ты знал, что я не имею ни малейшего желания заниматься с тобой любовью, будь ты хоть самым привлекательным мужчиной на свете.
Его зубы сверкнули в улыбке.
— А я, по-твоему, привлекателен?
— Довольно привлекателен.
— А вот ты чертовски привлекательна, Мария!
Мария почувствовала, что от этих слов опять теряет власть над собой.
Она нахмурилась и решительно указала на дверь.
— Уходи! Немедленно!
На пороге Тони обернулся. Взглянув на его лицо, Мария, с трудом сдерживая улыбку, взяла бумажную салфетку и, снова подойдя к нему, вытерла с его губ остатки своей помады. Она делала это так мягко и нежно, что Тони снова почувствовал сильный порыв страсти. Однако он уже был на пороге, и ему ничего не оставалось, как, попрощавшись, покинуть парикмахерскую.
Когда Мария появилась в зале, ее уже ждало множество вопросов.
— Как ты с ним познакомилась?
— Сколько он еще здесь пробудет?
— Куда он направляется?
— А он женат?
— У него есть подружка?
— А каков он в постели?
Мария, которая в этот момент укладывала волосы очередной клиентки, поспешно оглянулась вокруг, чтобы удостовериться, нет ли в зале детей, которые могли бы услышать последний вопрос, а потом с яростью уставилась на женщину, его задавшую. Ее звали Кэтти.
— Я не имела, и не собираюсь иметь, с ним никаких близких, — она сделала ударение на слове «близких», — отношений. Понятно?
