Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
В сердце унтера что-то радостно подскочило. Он узнал знакомый голос. Это был голос Пазухина…
Горст, выслушав донесение корнета, велел прекратить огонь и подготовить батарею к выступлению.
— Алексей, дорогой, как рад видеть тебя! — крикнул Космин.
— Кирилл!
Пазухин и Космин радостно обнялись. Стали расспрашивать друг друга о событиях прошедших недель.
— Унтер-офицер Космин! Возьмите моего коня и езжайте в город с корнетом. Потрудитесь поискать там место расположения полевого лазарета дивизии. У нас раненый. Не дай Бог, будут еще. Да поищите хорошее место для расквартирования батареи. Хватит этих биваков, пора пожить немного и городской жизнью, в конце концов. Личный состав должен привести себя в порядок, вымыться, побриться, надеть чистое нижнее белье. Потрудитесь найти какой-нибудь большой и приличный постоялый двор, чтобы можно было завести под крышу снарядные ящики и лошадей, а людей расположить в домах, — громко скомандовал командир батареи.
По его еле заметной иронической улыбке Кирилл понял, что Горст, несмотря на потери, доволен результатами артподготовки и обстрела австрийских позиций. Он явно понимал радость унтера при встрече с другом и был готов ненадолго отпустить его из расположения части в интересах службы.
— Будет исполнено, господин капитан! — радостно воскликнул Космин и приложил руку к козырьку.
— Отправляйтесь немедленно. Да не увлекайтесь длительным и тесным общением с гусарами. Через два, нет… три часа я жду вас с докладом. Исполняйте!
— Слушаюсь, господин капитан!
Космин и Пазухин держали путь к центру города. Окраины его еще кое-где дымились и горели. И Космин понимал, что это «поработала» их батарея. Но далее и ближе к центру городские постройки были нетронуты. Вскоре запестрели вывески магазинов, торговых лавок, харчевен и недорогих питейных заведений. Двух— и трехэтажные каменные здания с большими застекленными окнами в нарядных резных рамах, с черепичными и железными крышами, казалось, радостно встречали русских солдат и улыбались им. Из раскрытых окон порой им махала женская рука, державшая белый батистовый платочек. Русские с интересом разглядывали явно нерусскую архитектуру и красоту города, построенного в польско-австрийском духе. Под коваными копытами застучала каменная мостовая. В лучах летнего солнца кавалеристы увидели, сиявшие золотом кресты православной церкви и костела. В храмах торжественно звонили в колокола. Везде им встречались улыбающиеся лица горожан и раскрасневшиеся лица русских кавалеристов, уже успевших приложиться за взятие города к стакану или к кружке.
На одной из площадей скопилось несколько сотен солдат противника, сдавшихся в плен и согнанных туда для сопровождения в тыл.
— Странные немцы, вашбродь. То ли австрияки, то ли угры, а може, и волохи какие. На австрияков-то непохоже, хоть и хворма ихняя. Да вы сами послухайте, лопочат-то оне межи собою негромко, но как татары, — говорил спешившийся усатый конвоир-гусар, обращаясь к какому-то поручику, сидевшему в седле. Тот развернулся в полуоборот, и Космин узнал Шабельского. Подъехав вплотную, Пазухин и Космин приветствовали офицера, приложив руки к козырькам фуражек и здороваясь. Тот, узнав, вежливо и с улыбкой отвечал им.
— А за кого себя выдают? — обратился он вновь с вопросом к конвоиру.
— Бают, что волохи, — отвечал усатый гусар, охранявший австрийцев.
— Да и оружие у их все австрийское, сами поглядите, вашбродь, — сказал другой гусар, указывая на разряженные австрийские винтовки с примкнутыми штыками и составленные в пирамиду.
Космин при первом же взгляде на странных военнопленных понял, точнее, внутреннее чутье безошибочно подсказало, кто они. Смуглые, сухие лица с южным загаром. Небольшие, аккуратно подстриженные бороды, усы. Ветерок донес с их стороны другой, непривычный запах… запах неевропейского, восточного человека. А главное — глаза. Такие глаза бывают только у попавших в капкан, пойманных и связанных волков. Про себя, узнавая, Кирилл подумал: «Турки! Но откуда они здесь — в Галиции, в австрийской военной форме?».
— Ты знаешь, Алексей, я понял, кто эти пленные…
— Кто?
— Веришь ли, — турки!
— Бог ты мой! Они-то что тут забыли?
— Турки!? Точно турки, — неожиданно вставил еще один офицер-кавалерист, подъехавший к группе собравшихся гусар.
Космин, обернувшись к нему, узнал поручика Новикова, козырнул ему.
— Похоже, что турки. Защищают, видите ли, интересы своей империи, здесь — в Восточной Европе! — с иронией подытожил Шабельский.
— Однако, с очередной победой, господа. Давно мы так не били австрийцев, — весело сказал Новиков, покручивая пальцами кончики усов.
— А вы знаете, господа, успех наших войск по всему фронту небывалый. Мы ведь наступаем бок о бок с 8-м армейским корпусом. Корпус верст сто севернее нас. Прославленное соединение. По всему фронту о нем идет слава. Еще три недели назад корпус овладел хорошо укрепленным Луцком. Дело было в ночь с 7-го на 8 июня. В составе 8-го армейского 4-я стрелковая «Железная» дивизия, коей командует некто генерал Деникин. Так вот, 4-я стрелковая взломала три линии австрийских укреплений и в излучине реки Стырь под Луцком полностью разгромила 4-ю австрийскую армию. Авангарды дивизии взяли город, форсировали Стырь и овладели плацдармами на ее западном берегу. Венгры, чехи и словаки массами сдавались в плен нашим войскам. Показания пленных рисуют безнадежную картину австрийского отступления. Толпы безоружных австрийцев различных частей бежали в панике через Луцк, бросая все на своем пути. Многие пленные показывали, что им приказано было для облегчения наступления бросать все, кроме оружия, но фактически они нередко бросали именно оружие раньше всего другого… И ко всему этому добавьте обычную при отходе картину недоедания и утомления войск. «Железная» дивизия продвинулась тогда за сутки на 14 верст. При этом ее части захватили до 4 с половиной тысячи пленных, более тридцати пулеметов и полтора десятка орудий с боеприпасами, потеряв при этом 153 стрелка убитыми и 1205 ранеными, — рассказывал Шабельский.
— Да, немалая победа!
— Вы, знаете, господа, как в войсках называют развернувшееся наступление?
— Как же?
— Прорыв! Брусиловский прорыв. По фамилии командующего фронтом генерала Брусилова.
* * *
На улицах древнего Истанбула было оживленно, неспокойно, раздавались гортанные крики, изредка слышались ружейные и пистолетные выстрелы. Стояло солнечное и жаркое июльское утро. Но в квартале, прилегавшем с севера к мечети Ак-Софья (древнему храму Святой Софии), в одном из высоких помпезных зданий, построенных на европейский манер, было тихо и прохладно. В больших, просторных коридорах, залах и апартаментах господствовала полутьма. Неслышно суетились, напуганные переполохом на улице, портье и мужская прислуга, убиравшая и освежавшая дорогие восточные ковры, мебель и паркетные полы влажными щетками.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
