Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
Отношения Филби с Кольманн становились все более «открытыми». Филби имел множество романов. Но Кольманн тоже не отставала от него. Любовником Кольманн был голландский скульптор, и она часто устраивала вечеринки в своей парижской квартире. Когда началась Вторая мировая война, они вернулись в Англию как мистер и миссис Филби. А летом 1942 года их брак распался и Кольманн навсегда покинула Англию. После войны она поселилась в ГДР.
«Она входила в число евреек, составлявших костяк источников КГБ в Центральной Европе в этот период», — рассказал газете «Обсервер» биограф Филби Найтли.
После развода в 1942 году Кольманн неизменно отказывалась говорить о своих отношениях с Филби, не допуская к себе осаждавших ее квартиру в Восточном Берлине. Лишь в возрасте 80 лет, незадолго до смерти, она рассказала своей дочери эту историю.
А после войны Кольманн снова вышла замуж за левого немецкого журналиста, который во время войны жил в Лондоне. Их единственным ребёнком была Хонигманн. В своих мемуарах, «Одна из глав моей жизни», Хонигманн вспоминает, как она узнала о существовании другого мужа своей матери. Однажды она увидела имя Филби на двухтомнике стихотворений Шелли. Немногим позже в старой обувной коробке она вдруг обнаружила фотографию молодого Филби с курительной трубкой в руке. Когда она спросила свою мать, кто этот человек, Кольманн попросила дочь больше думать о занятиях балетом.
Уже в 1935 году Кольманн знала, что Филби работает на советскую разведку. Но она нигде и никому не обронила по этому поводу ни единого слова. И ее молчание после войны позволило Филби попасть в высшие эшелоны британской спецслужбы. И почти два десятилетия Филби работал ещё на Советский Союз.
В 1951 году Филби попал под подозрение контрразведки после разоблачения членов «Кембриджской пятёрки» Г. Бёрджесса и Д. Маклейна. Но окончательно он был разоблачен как «третий» член «пятёрки» лишь в 1963 году, после чего срочно бежал в Москву.
Ее мать, подчеркивает Хонигманн, в любой момент могла пойти в британское посольство в Восточном Берлине и выдать Филби. Но Кольманн этого не хотела делать, хотя они больше никогда ни по каким делам не встречались.
В 1960-е годы Хонигманн ездила в Москву и встречалась с Маклейном, бежавшим в Советский Союз в 1951 году. Он не был счастлив после всего случившегося. Но потом все потихоньку улеглось.
Позже Кольманн разочаровалась в коммунистической системе, которой она отдала так много жизни. В 1984 году она уехала из ГДР в свою Вену с двумя маленькими чемоданами.
Перед смертью в 1991 году она изо всех сил стремилась оставаться в безвестности, говоря журналистам, которые узнали о ней из последнего интервью Филби, которое он дал незадолго до смерти в 1988 году, что ей нечего больше сказать.
Недавно Хонигманн, известная немецкая писательница, объявила, что написала мемуары о своей матери, в которых Киму Филби отведена второстепенная роль. «Я не хотела писать еще одну книгу о Филби, — заявила она. — Я долго вынашивала все это в себе и в конце концов решила: «Теперь об этом надо написать»».
* * *
А теперь о том, что поведал сам Ким Филби много лет спустя о перипетиях своей жизни в Англии, Бейруте и Москве.
Ким Филби прибыл в Советский Союз в январе 1963 года. Он бежал из Бейрута, о чем не знала даже его жена. Ситуация вокруг разведчика складывалась таким образом, что его могли арестовать со дня на день. Он это знал и чувствовал. Ким бежал один и первое время в Москве тоже находился один. Коллеги, работавшие с ним в Англии, либо погибли во время войны, как Арнольд Дейч, либо получили пулю в затылок от своих же сотрудников, как Теодор Мали, либо остались инвалидами после лагерей, как Дмитрий Быстролетов, либо были уволены из органов по «пятому пункту», как Анатолий Горский и многие другие.
Бейрут, 23 января 1953 года. 19 часов 30 минут. Ким Филби, корреспондент газеты «Обсервер» и журнала «Экономист» по Ближнему Востоку, должен заехать за женой Элеонорой, чтобы отвезти ее на прием, который устраивает первый секретарь посольства Великобритании Глен Балфур Пол. Но раздается телефонный звонок, и ей сообщают, что вначале Филби зайдет на почту и отправит телеграмму, а с ней встретится на приеме.
Элеонора, которая привыкла к специфике журналистской работы мужа и знала о принадлежности Филби к разведывательной службе Великобритании, но не подозревала о его связях с КГБ, идет на прием одна.
Филби на прием так и не пришел. На следующий день она получает письмо, в котором Филби сообщает, что ему необходимо отправиться в длительную поездку по репортерским делам. Жене он оставил 2000 фунтов стерлингов наличными.
Об исчезновении Филби сообщалось удивительно мало. Только 29 марта Эдвард Хит от имени Министерства иностранных дел сделал заявление об этом. В начале июня британской разведке становится известно, что Филби находится в Москве, но английская общественность узнала о его местопребывании лишь 30 июня 1963 года, когда газета «Известия» сообщила, что он попросил политического убежища в Советском Союзе.
Следует отметить, что после побега коллег Филби Бёрджесса и Маклейна в СССР, Филби был уволен из СИС (разведка. — Н. Ш.). Для него наступили довольно трудные времена. Но его друзья Николас Элиот и Джордж Янг (коллеги по СИС), подыскали ему работу в Бейруте. Там он работал на СИС под прикрытием корреспондента по Ближнему Востоку изданий «Обсервер» и «Экономист».
В июле 1963 года Филби планировал побывать в Лондоне, в пределах досягаемости для британского суда и секретных служб, если бы они вдруг захотели с ним разделаться. Однако руководство СИС решило направить Элиота в январе в Бейрут для личной встречи с К. Филби.
К этому времени многие подозревали Филби в принадлежности к СИС, поэтому сотрудники МИ-5 (контрразведка Англии. — Н. Ш.) наверняка контролировали его корреспонденцию. Должны были прочитать и его письмо Астору. Нет, тут что-то не так. СИС было известно, что Филби через несколько месяцев должен был приехать в Лондон, и все-таки ее руководители приняли решение заняться Кимом в Бейруте. Встаёт вопрос: почему?
Элиот, близкий друг Филби, привез с собой в Бейрут веские доказательства его измены. Сотрудник КГБ Анатолий Голицын, перебежавший на Запад, в Хельсинки, в декабре 1961 года предоставил информацию, наводившую на Филби. На самом деле веские доказательства поступили от Флоры Соломон, старой приятельницы Филби, служившей в фирме «Маркс энд Спенсер». Она была очень сердита на Филби за то, что он, по ее словам, посылал из Бейрута антиизраильские сообщения, и поведала об этом Ротшильду, добавив еще, что он коммунист и пытался завербовать ее для «важной работы в защиту мира».
В Бейруте Элиот ознакомил Филби с новыми доказательствами его вины и предложил ему дать согласие на сотрудничество со следствием в обмен на освобождение его от судебного преследования. Филби попросил предоставить ему время поразмыслить.
Заявление Флоры Соломон явилось для Филби полной неожиданностью. Он знал ее с детства. Она была другом его семьи. Позже, когда Филби работал уже с русскими, он встречался с ней. В разговоре он делал вид, что симпатизирует фашистским идеалам. В то время она твердо придерживалась левых убеждений, но позднее, став произраильски настроенной, она, очевидно, очень изменилась.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
