Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
«История вас не оправдала!»
Да и никогда уже не оправдает, ибо председатель КГБ не справился со своими обязанностями — сохранить государство от распада. Так же, как и поддался чарам «ставропольского комбайнера» и «царя овец» (так его назвал однажды Леонид Брежнев) Михаила Горбачева предшественник Крючкова — Чебриков, помогавший ему всеми правдами и неправдами взобраться на высший политический трон Советского Союза.
Инструменты и исполнители у него были под руками. Но случилось то, что могло не случиться. Узнав о бесславном руководстве ГКЧП и развале страны, Андропов перевернулся бы в гробу и отправил бы с того света проклятия в адрес своих учеников. А может быть, спокойно воспринял смену политической декорации с заменой социализма на капитализм. Трудно сказать, имея сегодня открытые сведенья, а не «сундучные» материалы о нем.
В одной из газет «Совершенно секретно» (№ 2 — 1995 год) был помещен отрывок из смелых мемуаров бывшего сотрудника ПГУ КГБ Михаила Любимова. Он рассказывал о секретном плане Андропова по перестройке СССР и указывал на то, что именно шеф КГБ готовил кандидатуры будущих главных разрушителей страны — Горбачева и Ельцина.
М. Любимов считает, что план под кодовым названием «Голгофа» был разработан на Западе, а точнее в ЦРУ и запущен в Кремль. На основании этого плана Ю. Андропов через своих помощников сформулировал задачу «восстановления истинного социализма» путем уничтожения социализма существующего через реставрацию капитализма, «причем, не мягкого шведского социал-демократического типа», а как пришлось слышать от Андропова:
«Мы должны ввергнуть страну в дикий необузданный капитализм, где царит закон джунглей…»
Автор ставит под сомнение такую прямолинейность достаточно осторожного Генсека. Но то, что написано пером, не вырубишь топором. Хотя сказал, значит, думал, что говорить.
* * *
После реализации так называемого «Ленинградского дела» в конце сороковых, волны репрессий прошли по всем районам Северо — Запада нашей страны. Так, в начале января 1950 года в Петрозаводск прибыла комиссия из ЦК ВКП(б) вместе с группой представителей МГБ СССР.
Первым секретарем ЦК Карелии с 1938 года работал Геннадий Николаевич Куприянов — честный и порядочный человек. В годы Великой Отечественной войны Куприянов являлся прямым начальником Андропова по формированию партизанского штаба в начале войны, а также Членом военного совета Карельского фронта. Андропов относился к Куприянову с большим пиететом, у них не было никаких споров и столкновений.
Но… преданность и уважительность Юрия Владимировича своему начальнику не выдержала первого же испытания. Он, как и ряд других его коллег, «дал материал» (то есть представил донос в форме политического обвинения) по начавшемуся в Петрозаводске «делу Куприянова».
24–25 января состоялся пленум ЦК Карело-Финской республики, где Андропов обвинил своего шефа во всех смертных грехах да еще покаялся, что своевременно его не разоблачил как врага народа.
Куприянова сразу же арестовали и дали… 25 лет лагерей.
Потом после освобождения в своей рукописи «Партизанская война на Севере» Куприянов напишет:
«Юрий Владимирович сам не просился послать его на войну, в подполье или партизаны, как настойчиво просились многие работники старше его по возрасту. Больше того, он часто жаловался на больные почки. И вообще на слабое здоровье. Был у него еще один довод для отказа отправить его в подполье или в партизанский отряд: в Беломорске у него жила жена, она только что родила ребенка. А его первая жена, жившая в Ярославле, забрасывала нас письмами с жалобами на то, что он мало помогает их детям, что они голодают и ходят без обуви, оборвались и мы заставили Юрия Владимировича помогать своим детям от первой жены…
Все это, вместе взятое, не давало мне морального права послать Андропова в партизаны, руководствуясь партийной дисциплиной. Как-то неудобно было сказать: «Не хочешь ли повоевать?». Человек прячется за свою номенклатурную бронь, за свою болезнь, за жену и ребенка».
К сказанному комментарии излишни.
* * *
Вскоре после сдачи Куприянова и суда над ним заслуги Андропова были оценены властью — он оказался в МИДе, а с 1954 года послом в Венгрии. Именно здесь в его политической карьере произошел второй после Карелии коварный эпизод.
О событиях 1956 года, во время службы автора в Венгрии в 70-х годах, много интересного рассказывал сотрудник МВД ВНР майор госбезопасности Алексей Липтак, оперативно обслуживавший окружение советского гарнизона. Он прекрасно владел русским языком. Многие повествования венгерского коллеги, чудом оставшегося живым во время мятежа, полностью перекликаются с данными писателя и журналиста Сергея Семанова.
В начале 50-х годов диктатором в ВНР был жестокий Матиас Ракоши, якобы ставленник Берии. В стране шли массовые аресты и казни по политическим мотивам. Народ и партийную власть это стало волновать, что послужило причиной снятия Ракоши с руководящего поста. Он бежал в СССР «доживать свой век».
На смену ему к власти пришел Имре Надь, давний соперник Ракоши. Многие до сих пор в Венгрии его чтят как либерала, но этот революционер имел и другое лицо — он принимал участие в расстреле царской семьи, потом был связан с НКВД и давал наводки для преследования некоторых своих земляков в Москве.
Убыв в Будапешт, Имре Надь круто переменил политический курс попыткой выйти из-под влияния Москвы. В этих чрезвычайных условиях Андропов продемонстрировал природную хитрость. Он постоянно контактировал с венгерским руководителем, успокаивая его доводами, что Советский Союз не применит силу, что все политические и идеологические узлы буду развязаны мирным путем. Надь проникся к Андропову доверием, а тем временем советский посол слал в Москву депешу за депешей, настаивая немедленно ввести войска в Венгрию. Обстановка усложнялась. Хрущеву пришлось дважды посылать в Будапешт для объективной оценки ситуации своих гонцов — Суслова и Микояна.
Когда поздней осенью 1956 года наши танки в нескольких местах пересекли венгерскую границу и двинулись на Будапешт, Надь растерялся и вызвал к себе для объяснений Андропова. Советский посол уверял его, что это лишь «тактическое передвижение», что «все будет мирно», что «никаких глупостей Никита Сергеевич не допустит». А в это время Андропов лихорадочно искал преемника — и нашел в лице 44-летнего Яноша Кадара — подпольщика, антифашиста, отсидевшего три года в тюрьме по «милости» Ракоши.
4 ноября советские войска были в Будапеште. Надь был смещен, судим и казнен. Любопытны объяснения бывшего начальника Будапештской полиции и сторонника Надя полковника Копачи:
«Андропов производил впечатление сторонника реформ. Он часто улыбался, у него всегда находились льстивые слова для реформаторов, и нам трудно было уразуметь, действовал ли он только согласно инструкциям или по личному почину».
Андропов обещал Копачи, что введет его в правительство Кадара. После последней аудиенции у руководителя Посольства СССР, советский посол улыбался и приветливо помахал гостю рукой, словно говоря, верь мне, все будет хорошо. Но вместо обещанного благополучия Копачи арестовали, и он отсидел семь лет в тюрьме. Именно тогда он понял воинственную двойственность — сестру коварства Андропова.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
