И на улице тоже.
Они проехали мимо мальчишки на мотоцикле, который помахал шоферу. Тот не обратил на него внимания.
— Вы видели кого-нибудь позади меня? — спросила Джеми, ища в сумке мелочь.
— Извини, но я не мог дожидаться твоего дружка, — ответил шофер. — У меня расписание. Его нужно соблюдать, несмотря на воскресенье.
— Нет, нет. Там кто-то был. Позади меня. Он…
— Извини. — Водитель резко повернул, так что Джеми чуть не свалилась на пол. — Я не видел. Все утро пытался поправить это зеркальце. От него зависит очень многое. Мелочь, а может спасти жизнь. Понимаешь, о чем я? Водишь машину? Или ты слишком молода?
— У меня есть временные права, — ответила Джеми.
Она нашла мелочь, поднялась и бросила ее в кассу.
— Тебе плохо? — спросил шофер, поглядев на нее.
— Нет. — Джеми больше не хотелось говорить.
— У меня есть дочь, — сказал водитель, сворачивая на Кленовую улицу. — Но она совсем не такая, как ты. Очень большая девочка. Вся в папу. Ха-ха!
Джеми не знала, что сказать, и стала глядеть в окно, пытаясь справиться с дрожью. Она все ещо чувствовала сильные руки на своей талии. Чувствовала, как они пытались остановить ее.
Кто же это был?
И как мог скрыться так быстро?
— Сам не знаю, почему я их ей купил. Трудно сказать. Знаешь, о чем я? — говорил водитель, отцу стив руль и жестикулируя обеими руками.
— Кажется, да, — ответила Джеми, хотя понятия не имела, о чем идет речь.
До дома Тома оставалось всего несколько кварталов. Вот если бы еще унять дрожь…
Ей хотелось, чтобы Том успокоил ее, обнял, как всегда, когда она нервничала, и прижал к себе.
Она горько вздохнула.
Теперь он уже никогда не сделает этого.
Ей не будет больше хорошо с ним, а может, и вообще ни с кем.
Джеми верила ему. Любила его. Строила всю свою жизнь, думая только о нем.
А он оказался убийцей.
— Она точно не говорила, что ей нужно именно это. Но я так понял, — продолжал шофер
Они проезжали дома, которые Джеми знала так хорошо. Она ходила здесь много лет подряд. И была так счастлива… Эти места казались ей самыми замечательными.
— Я не формалист, но соблюдаю дисциплину. Понимаешь, о чем я? Я все понимаю, но иногда…
— Мне выходитънаследующей, — сказала Джеми.
Ее неожиданно охватил холод.
Она пригладила свои длинные черные волосы. Они все были влажными. Только теперь Джеми поняла, что задбыла причесаться. Наверное, вид у нее совсем дикий. Неудивительно, что шофер спросил ее о здоровье.
Автобус остановился на углу Шервудской улицы. Она заставила себя подняться и, спускаясь по ступенькам, сказала:
— Спасибо.
— Приятно было с тобой поговорить, — ответил водитель. — Удачного тебе дня.
Двери закрылись. Автобус покатил прочь, а Джеми осталась стоять неподвижно.
Удачного дня?
Он пожелал ей удачного дня?
Солнце висело совсем низко и грело еще жарче, но Джеми по-прежнему била дрожь. Она сделала глубокий вдох и посмотрела в сторону дома Тома. У ворот не стояло машины. Дверь была закрыта. Может быть, никого нет дома?
И что тогда делать?
Бежать? Ждать? Сходить с ума?
Джеми заставила себя шагать вперед и не думать. Ей хотелось, чтобы сознание стало таким же белым и прозрачным, как солнечный свет.
Но это было невозможно.
Сколько раз она ходила этой короткой дорогой к дому Тома? Сколько раз проходила мимо кирпичного дома на углу, потом мимо белого каркасного дама с большими затемненными окнами и по гравиевой дорожке приближалась к веранде, окруженной анютиными глазками и геранью… И стучалась в дверь…И с нетерпением ждала, пока ее впустят в маленький домик…
Он был даже меньше, чем остальные дома ни улице. Давно покосился и нуждался в покраске, Водосточные трубы обвалились, и у гаража осыпалась кровля.
Но в этом доме всегда было уютно.
Джеми испытывала к нему теплые чувства, испытывала любовь.
Она перешагнула через лежавшую на пороге; газету, взялась за дверную ручку и вспомнила, что замок сломан, поэтому просто постучалась.
Когда ей доводилось в последний раз стучаться в эту дверь? Стоять на этих ступенях?
Вся теплота и любовь были утрачены навеки.
Джеми заглянула в маленькое окошко в двери. В доме было темно. Никто не пришел на стук.
Она снова постучала.
Подождала.
Потом еще постучала.
Развернулась, чтобы уйти.
И дверь неожиданно распахнулась.
Джеми обернулась, собираясь поздороваться.
И увидела совсем незнакомого человека.
Глава 11
— Извините. Я, наверное, ошиблась домом, — выдавила Джеми и, начав пятиться, споткнулась о свернутую газету.
Сбежала по ступенькам, выпрямилась и повторила:
— Извините.
Она чувствовала себя набитой дурой.
Джеми окинула взглядом дом, пытаясь понять свою ошибку. Но поняла лишь, что не ошиблась.
Человек в дверях глядел на нее с удивлением. Ему было лет двадцать пять, но он уже начал лысеть. Его кожа отливала загаром, а лоб почему-то оставался красным. На нем был темный джинсовый костюм и галстук.
— Ты Джеми? — спросил он.
— Да. Откуда вы…
— Я Эрик Гудвин. — Он протянул ей свою загорелую руку. — Работаю вместе с отцом Тома.
Чтобы пожать его руку, пришлось подняться обратно. Джеми еще ни разу в жизни не чувствовала себ так неловко.
— Меня зовут Джеми, — сказала она. — Ах да, вы и так знаете.
Эрик пропустил ее в дом. Она ступала осторожно, чтобы не споткнуться о резиновый коврик. В гостиной было темно и холодно. Сперва Джеми ничего не видела. Ей долго пришлось привыкать к полумраку после яркого света.
— Я… я ищу Тома, — сказала она дрожащим голосом.
Но что поделаешь, если нервы сдают?
Где же Том? Где его мать? И что этот человек делает здесь один?
— Хочешь присесть? — Эрик указал ей на диван, а сам встал за креслом. Кажется, ему тоже было неловко.
— Спасибо. — Джеми бросила свою сумку на пол и села на диван.
— Кажется, у меня плохие новости, — сказал Эрик. У него дрожала верхняя губа. Он потер свою загорелую лысину.
