– В этом я уже убедился, – не пряча от легата глаз, сказал Катон. – А вы не один из людей Палласа?
– Я-то? – усмехнулся Квинтат. – Увы. Для этого я слишком высокороден. Эти греки-вольноотпущенники предпочитают по возможности не связываться с публичными фигурами. Лучше с теми, кто не достигает верхов империи, а значит, не представляет угрозы таким как Паллас и Нарцисс. Так что на этот счет будь спокоен.
– И тем не менее, вы в курсе насчет намерений Палласа касательно меня.
– Это мне было указано осложнить твою жизнь.
– Если не более. Вам велели осложнить ее настолько, чтобы я не пережил свое прошлое назначение.
Квинтат пожал плечами:
– Могло дойти и до этого. Но к счастью, обошлось. Из той заварухи в Брукциуме ты вышел с честью, оказавшись офицером слишком ценным, чтобы тобой разбрасываться по прихоти какого-то там зарвавшегося вольноотпущенника в Риме. С моей стороны, Катон, тебе страшиться нечего.
– Это вы сейчас так говорите, – мрачно улыбнулся Катон.
Нахмурился и легат:
– Да будет тебе. Я просто хотел успокоить твои мысли на этот счет. Опасность исходит с другого направления.
Где-то возле затылка шею мелкими льдистыми иголочками кольнул страх.
– От… верховного?
– Остория? Едва ли. Он человек достаточно прямой. Думаешь, тебя по этой причине назначили сопровождать обоз?
– Мелькала такая мыслишка, – признался Катон.
– Нет, – утомленно повел головой Квинтат. – Тебя туда поставили по другой причине. Вообще-то это предложение исходило от меня. Оба подразделения гарнизона Брукциума жестоко пострадали. У тебя не осталось достаточно людей, чтобы выстроить в боевой порядок. В их боевых качествах я не сомневался и не сомневаюсь, потому и подумал поставить их туда, где от них могла быть бо́льшая польза. В том и причина. Копать под тебя я не пытаюсь.
Катон призадумался: а что, в этом была своя логика. Даже немного льстило то, что он и его люди у легата на таком хорошем счету. Но доверяться Квинтату он по-прежнему не мог себя заставить.
– Благодарю, господин легат, – коротко сказал префект.
– Не за что. Просто хотелось, чтобы ты знал: начальству о твоей ценности известно. Лично я предпочел бы сражаться рядом с тобой, чем вонзать нож тебе в спину.
– Отрадно слышать.
Легат изогнул бровь:
– От добра добра не ищут… Ладно, пора укладываться. Перед охотой не мешало бы хорошенько выспаться.
Не дожидаясь, что скажет префект, Квинтат повернулся и зашагал к выходу из шатра. Катон прикрыл глаза и потер лоб. Сердце тяготилось смутной, сродни предчувствию, тревогой. Уже то, что Нарцисс потянул за какие-то нити, чтобы Макрон с Катоном получили назначение в Британии, значило, что он хочет убрать их подальше от закулисной возни имперских вольноотпущенников. Особенно с учетом того, что Макрон явился случайным свидетелем интимной связи Палласа с новой женой императора Агриппиной. Теперь же выяснялось, что Паллас запросто дотягивается и до самых дальних, диких уголков империи… На душе сделалось тошно от мысли: есть вероятность, что Нарцисс послал их сюда по иным соображениям, нежели из желания их благополучия. Это для него вполне типично. В таком случае им грозит опасность сразу с двух фронтов: вражеских воинов впереди и лазутчиков Палласа за спиной. На плечи словно камнем легла непостижимая усталость. Неужели совершенно некуда деваться от происков тех, кто в тени императора тешится гибельной игрой утоления своего тщеславия и амбиций? Ясно было одно: необходимо быть начеку и высматривать любые признаки опасности. Если соглядатаи Палласа уже в Британии и если они считают, что Катон с Макроном по-прежнему действуют во исполнение приказов Нарцисса, то они будут изыскивать любую возможность вывести их из игры, которая им чудится.
– Язви вас всех, – с горечью выдохнул Катон, выходя из палатки и направляясь туда, где были расположены палатки сопровождения. – Почему я? Почему Макрон?
Он вдруг улыбнулся сам себе. Живо представилось, что бы на все это сказал его бесхитростный друг. То же, что обычно повторял, сталкиваясь с подобными превратностями:
– Потому что это ж мы, дружище Катон. Мы здесь – и этим все сказано.
Глава 5
– Прекрасное утро для охотничьей затеи!
Катон сладко потянулся, глядя в чистое погожее небо – ни облачка, ни ветерка. Воздух был все еще свеж и прохладен, и молодой префект вдохнул полной грудью. От тревожных мыслей он по возвращении в палатку попытался избавиться; вроде как полегчало. Ночью он заставил себя думать о Юлии; о том, как построит дом в Кампаньи – когда-нибудь, набив за годы службы достойную мошну. Пока с этим обстояло туго, но если кампания в Британии завершится удачно, то можно будет разбогатеть на той же продаже пленников работорговцам. Да еще и доля от захваченного серебра и золота причитается. Более чем достаточно для покупки островка мира и спокойствия в какой-нибудь прекрасной винодельческой провинции, где они с Юлией заведут детей, а он – отчего бы нет – заделается магистратом[7]в одном из ближних городков. Может, рядом решит поселиться Макрон, и они будут попивать себе вино да вспоминать былые дни… На этих мечтательных мыслях Катон вскоре и забылся.
– О чем ты говоришь! – простонал Макрон, который, обхватив голову руками, сидел сейчас на чурбачке и покачивался на манер плакальщика у костра, разведенного возле палатки Катона. – Утро прекрасное?.. Да что ты в нем нашел?
Сочувствуя другу, Катон все-таки не смог сдержать улыбки. Сколько Макрону ни внушай, а он все одно пьет без мысли об утренних последствиях.
– Да ты взгляни: чистое небо, посвященный охоте день… Чем не повод для лучезарного настроения?
– Тоже мне пиит.
– О, а вот и Тракс.
Катон присел, а его слуга приблизился, держа объемистый железный котелок, ручка которого была обернута толстой тряпкой. Котелок он поставил у огня, после чего аккуратно снял крышку. В другой руке денщик нес две миски и деревянный черпак.
– Ну-ка, что ты для нас наколдовал? – спросил Катон, с любопытством сгибаясь над котелком.
– Да вот. Кое-что посытней да понаваристей. Чтоб вам на весь день хватило. – Тракс окунул черпак и помешал густое сероватое варево в котелке. – Каша со свининой, жирная, да еще чуток гарума[8]капнул: ухватил нынче вечером у маркитантов. – Он, подавшись вперед, смачно нюхнул. – М-м, объедение! – Щедро шлепнул в миску полный черпак и протянул Катону вместе с ложкой: – Прошу, префект.
Тот улыбчиво кивнул. Взяв миску так, чтобы не обжечься и осторожно подув на ложку, попробовал кашу на вкус – горячевато, но очень даже ничего, духмяно. Следующую ложку он зачерпнул уже увлеченней. Слуга в это время подавал миску Макрону.
