— В воскресенье, — сказала она, — в восемь вечера. Раньше я не могу.
— Отлично. Ждите меня в «Пойнте».
— В «Пойнте»?
— Это бар, очень известный, неподалеку от Фрэнклин-роуд.
— Я найду. Постараюсь узнать вас. Я никогда не видела женщин-ищеек. — И она снова повесила трубку.
«Пусть чувствует себя победительницей. Пока… — сказала себе Тесс. — Следующий раунд — мой». Она села за компьютер и стала писать короткие диалоги. Тесс и Рок. Тесс и Ава.
Это хоть немного помогло ей успокоиться.
Субботнее утро выдалось пасмурным. Как только Джимми ушел, и Тесс осталась наедине с Роком, она схватила его за руку.
— Прогуляемся, нужно поговорить, — сказала она.
За завтраком они ни разу не упомянули имени Авы.
Они вообще не говорили о ней уже в течение десяти дней. Но для них это была единственная тема, к которой они все время возвращались мысленно.
— Ты что-нибудь узнала? — спросил он.
— Да, но что именно — сказать трудно.
Она заметила, как кровь отлила от его лица, он побледнел так, что даже загар не мог скрыть произошедшей перемены. Тесс и Рок подошли к одинокой скамейке на набережной.
— Я следила за ней все это время. Ходила за ней по пятам. Кажется, теперь я догадываюсь, что ее тревожит.
Рок беспомощно посмотрел на нее, не в силах вымолвить ни слова. Он напоминал Тесс старую собаку, которая с доверием смотрит в глаза любимому хозяину, но не понимает, что тот задумал.
— Она ворует в магазинах. Всякую мелочь, даже не дорогую. Я видела это своими глазами: трусы, белье, причем не своего размера.
Как она и ожидала, Рока эта новость скорее обрадовала, чем опечалила. Она вздохнул с облегчением, словно только что пережил приступ удушья и теперь наслаждался каждым глотком воздуха. Конечно, такие вещи узнавать не очень приятно, но он был готов к худшему.
Он мог бы помочь Аве, и он готов был это сделать, чего бы ему это ни стоило.
— Я поговорю с кем-нибудь, чтобы найти хорошего специалиста по клептомании, — сказал он, прикидывая, к кому в медицинской школе можно обратиться с подобной проблемой.
Тесс отвернулась, чтобы скрыть улыбку. Рок был ужасно предсказуем: достаточно было только маленькой зацепки, чтобы он воспользовался ею, лишь бы развеять свои страхи и подозрения. Ава просто страдает психическим заболеванием, ей требуется помощь квалифицированного специалиста — насколько это проще и понятнее, чем все, чего он опасался.
— Я уже говорила об этом с доктором Хауэром, он хорошо разбирается в таких вещах. — Тесс позволила себе солгать, чтобы успокоить друга. Имя, которое она назвала, не было выдуманным, оно часто мелькало на страницах газет и в медицинских рекламных изданиях.
— Я слышал о нем. Он действительно профессионал.
— Да, высококлассный. Он кое-что посоветовал, хотя это может показаться тебе довольно странным. Он советовал тебе не заговаривать с ней об этом. По его мнению, Ава находится в состоянии, близком к кризису, и вскоре сама сознается тебе во всем.
— Но если раньше ее арестуют? Это же погубит ее карьеру! Она больше никогда не сможет работать в системе правосудия.
Тесс предвидела и этот вопрос.
— Я не думаю, что ее поймают. Я видела ее и могу тебя заверить, что она ведет себя так, что продавцы не обращают на нее никакого внимания. Она хорошо одета, умеет держаться, по всему видно, что она состоятельная молодая женщина. Никому и в голову не придет подозревать ее в чем-либо. Доктор Хауэр сказал, что если ее арестуют, то он обязательно вмешается, у него есть опыт в таких делах.
Наступила долгая пауза. Тесс понимала, что она слишком много взяла на себя, ведь никакого психиатра и никакой обещанной защиты не существовало. Но она могла надеяться, что в случае поимки Авы дело и правда удастся уладить, внеся за нее залог или просто договорившись с полицией.
Рок был очень мрачен. Она хорошо знала, как трудно было удержать его от активного вмешательства в ситуацию. Однако у нее не было иного способа предотвратить возможное объяснение между Роком и Авой до завтрашней встречи.
Она взяла его за руки — сильные и крепкие мужские руки, которые так успешно справлялись с веслами, а сейчас повисли, словно безжизненные плети.
— Поверь мне, — сказала она, понимая, что она требует от него почти невозможного. — Мне нужна еще неделя. Если она сама не признается тебе, тогда поступай как хочешь. У меня есть еще один план.
— Еще один план?
— Да, есть и другие средства лечения, как и в случае с наркоманией. Но, пожалуйста, подожди еще неделю. Обещаешь?
— Хорошо. Если доктор Хауэр считает, что это лучший вариант… Я не стану ничего ей говорить, но только в течение недели. Даю тебе слово.
Тесс знала, что слово Рок сдержит обязательно, а это было единственное, чего она и добивалась. Слово его было так же надежно, как и чек на тысячу восемьдесят долларов, который он ей вручил. Первый акт ее пьесы прошел как по маслу. Теперь ей предстояло разыграть вторую часть, а она была куда сложнее.
Тесс уже давно не бывала в «Пойнте», но, несмотря на долгую разлуку, Спайк сразу же узнал ее.
— Привет, Тесс. Наконец-то зашла проведать старого дядю Спайка… Ты предпочитаешь все тот же коктейль? Томми свалил отсюда в другое место. Сейчас я все приготовлю. Видишь, я не забыл, что ты пьешь…
— Да, память у тебя что надо, дядя Спайк. Как дела?
— По правде сказать, неважно, Тесс. Ты и сама знаешь. — Он оглянулся на шум, доносившийся со стороны игровых автоматов, а затем исчез на кухне, чтобы возвратиться с уже готовым коктейлем.
Спайк был дальним родственником Тесс, но с кем конкретно он состоял в родстве, она так и не могла выяснить. Отец что-то говорил ей о том, что Спайк был троюродным кузеном каких-то родственников матери Уэйнстейнов. А ее мать утверждала, что никогда прежде не видела его, пока не вышла замуж за Монагана.
От Спайка же и вовсе невозможно было добиться никаких разъяснений, то ли он сам ничего не знал, то ли не хотел распространяться о каких-то семейных тайнах. Выглядел он тоже необычно, не так как все Монаганы: бледный, с аристократически вытянутым узким лицом, силуэт своей головы он даже использовал в качестве украшения рекламной вывески своего заведения, и название ее тоже было связано с особенностями его внешности, так, по крайней мере, полагала Тесс.
Тесс обожала Спайка и его бар. Когда ей исполнилось пятнадцать лет, он впервые пригласил ее сюда и сказал, что ей следует научиться правильно выбирать напитки и правильно пить их, чтобы никогда не напиваться допьяна.
— Попробуй все, что тебе понравится, но только один раз. И, если захочешь выпить, приходи только сюда. Самое худшее, что может случиться здесь с тобой, — ты заснешь на моем диване, — сказал он ей. — В других местах лучше не перебирать лишнего. — Он кивнул сквозь стекло куда-то в другой конец Фрэнклин-роуд. — От этого с подростками случаются все неприятности: несчастные случаи, аварии на дорогах.
