В самом центре корниловского заговора — Могилеве — большевики активизировали свою деятельность. На нелегальном собрании они обсудили создавшееся положение, выступили с воззванием и приняли ряд мер, чтобы помешать осуществлению контрреволюционного заговора.
Большевики мобилизовали в Белоруссии все силы на борьбу с контрреволюционным заговором Корнилова и действовали как настоящая правящая сила, безраздельно руководившая революционными массами. В результате совместных действий революционных сил Белоруссии и всей России город Могилев оказался запертым на участке железной дороги Орша — Жлобин, и это вместе с другими мероприятиями в значительной степени содействовало разгрому корниловщины в стране.
Войска Западного фронта в своем большинстве не поддержали мятеж Л.Г. Корнилова, зато активно участвовали в расправе над его сторонниками, в число которых были записаны также и люди, препятствующие деятельности большевиков. По сути дела, это была генеральная репетиция перед октябрьскими событиями, которые тщательно и всесторонне готовились на разных уровнях и должны были привести к смене государственной власти в воюющей России.
С целью смотра и объединения сил М.В. Фрунзе готовил конференцию, намеченную на середину сентября 1917 года. Она открылась 15 сентября и считалась образованной из губерний Минской, Могилевской, Витебской, части Виленской и всего Западного фронта. На конференции присутствовали 88 делегатов, представлявших 9190 организованных членов партии фронта и городов Минска, Гомеля, Бобруйска, Слуц- ка, Ивенца, Замирья и т. д. Конференция избрала областной центр — Северо-Западный областной комитет, который в дальнейшем руководил всей деятельностью партийных организаций Белоруссии и Западного фронта. Временное руководство работой этого комитета было возложено на М.В. Фрунзе.
Дальнейшие события развивались по сценарию, тщательно продуманному большевиками и их германскими «друзьями». После отстранения Л.Г. Корнилова А.Ф. Керенский возложил на себя должность Верховного главнокомандующего. Но опыта работы по управлению войсками в стратегическом масштабе у него, конечно, не было. Александр Федорович мог только метаться по частям и уговаривать солдат держать фронт. Но уговоры не действовали. Дни очередного Верховного были сочтены, на последующие успешные действия российских войск рассчитывать не следовало.
В это время силы большевиков постоянно росли и крепли. В частности, в Белоруссии повсеместно создавались новые партийные организации как в воинских частях фронта, так и в городах и рабочих центрах. Ко 2-й партийной конференции Северо-Западной области, которая открылась 5 октября 1917 года, большевики Белоруссии и Западного фронта насчитывали в своих рядах свыше 28 590 организованных членов партии и 27 856 сочувствующих.
В период нахождения в Минске М.В. Фрунзе кроме формирования рабочих дружин и работы в войсках большое внимание уделял также работе среди крестьянства. При этом упор делался на популярные в народе лозунги о земле, налогах и тому подобное. В основе всех этих лозунгов лежал призыв отнять ценности у одних хозяйств и передать их другим. О справедливости такого передела речи не шло. В условиях близкого прохождения линии фронта, большой иммиграции населения и войск Белоруссия стала удобным местом для всевозможных преобразований на селе.
В октябре 1917 года революционные выступления крестьян достигли в Белоруссии небывалых ранее размеров. Враги революции, называя крестьянское движение анархией, признавали, что «Минщина принадлежит к тем окраинам России, где анархия дошла до наивысшей меры». В отдельных уездах Белоруссии накануне Октябрьской революции Временное правительство не в состоянии было принять какие-нибудь действенные меры против революционных выступлений крестьянства. «Положение с каждым днем ухудшается, — телеграфировал комиссар Временного правительства по Мозырскому уезду, — далее несомненно станет более грозным благодаря большевистским резолюциям».
По прямому приказу Временного правительства командующий Западным фронтом генерал Балуев выпустил в октябре 1917 года специальное обращение к населению. В обращении говорилось, что волнения, которые сопровождаются самовольными порубками чужого леса, захватом чужих земель, поджогом, ограблением, убийством, все расширяются. Ответственность перед судом уже не останавливает бесчинствующих, местная власть уже не может вести борьбу с беззаконием.
Но никакие угрозы, никакие «решительные меры с применением оружия» не могли заставить крестьянство подчиниться воле правительства. Это правительство потеряло в глазах крестьянских масс всякое доверие и силу и не имело с их стороны никакой поддержки.
Поддержка Белоруссии у большевиков не вызывала сомнений. Их волновали другие промышленные районы, в частности район Иваново-Вознесенска. Было решено послать туда М.В. Фрунзе. По заданию ЦК РКП(б) 12 октября 1917 года Михаил Васильевич покидает Минск и уезжает в Шую. На носу исторические события октября 1917 года.
На волне мятежного октября В кровавом тумане русской смуты гибнут люди и стираются различные грани исторических событий…
Деникин А. И.Очерки русской смуты.
События, произошедшие в Петрограде, означают дальнейшее развитие демократической революции… Всем гражданам соблюдать порядок и не поддаваться никаким слухам, кроме сообщений официальных органов власти.
Из прокламации октября 1917 года
Осенью 1917 года Иваново-Вознесенский район после Московского и Петроградского по числу рабочих и объему выпускаемой промышленной продукции был третьим в России. Усилиями большевиков на всех предприятиях были созданы отряды Красной гвардии, которые подчинялись единому центру. В самой Шуе был расквартирован 20-тысячный гарнизон солдат, уже изрядно разложенный большевиками и откровенно не желающий идти на фронт. Официальная власть Временного правительства не только в Шуе, Иваново-Вознесенском районе, но и по всей России была фактически парализована.
События осенью 1917 года развертывались стремительно и выходили из-под контроля не только А.Ф. Керенского, но и Временного правительства. В середине октября буржуазная пресса открыла кампанию в пользу реабилитации Л.Г. Корнилова, а на возобновившемся многолюдном «Совещании общественных деятелей» в Москве вновь послышались призывы к опальному Верховному. Ораторы с высокой трибуны не стеснялись говорить: «Мы не шли за Корниловым, ибо мы идем не за людьми, а за принципами. Но поскольку Корнилов искренно желал спасти Россию, — этому желанию мы сочувствовали». Депутат А.И. Ильин заговорил намного смелее: «Теперь в России есть только две партии, — заявил он. — Одна из них — партия развала, вторая — партия порядка. У партии развала — вождь Александр Керенский. Вождем же партии порядка должен был быть генерал Корнилов».
Керенский, безусловно, знал об этих настроениях, но уже ничего им не мог противопоставить. На него надвигался новый враг — большевики, которые еще совсем недавно помогли Александру Федоровичу справиться с Корниловым. Но Александр Федорович в первое время не придавал силе большевиков должного значения. По оценке русского историка А.А. Керсновского, «когда трагически сложившаяся обстановка потребовала от главы Временного правительства и Верховного Главнокомандующего выбора между Корниловым и Лениным, Керенский выбрал последнего… Конечно, Керенский не одобрял Ленина, возмущался его "аморальностью", негодовал на его братоубийственную проповедь… Но это были только частности. И тот и другой поклонялись революции. Один воскуривал ей фимиам, другой приносил ей кровавые жертвы. Они говорили на одном и том же языке. Разница была лишь в акцентах. В итоге Керенский предпочел своего Ленина чужому Корнилову. И отдал Ленину Россию на растерзание. В выборе между Россией и революцией он не колебался, ставя выше революции самого себя».
