— Подожди немножко, сынок.
— Не могу, — заерзал Максик.
— Постарайся все-таки! Нам сегодня и так хватило твоих биологических жидкостей, — сказал папа. — Верно, принцесса Эсмеральда? Ну что, пойдем теперь в твою башню?
— Нет, в мою, в мою! — потребовал Максик. — Я тоже хочу жить в отдельной башне со всеми моими медведиками!
— Ну конечно, ты можешь устроить себе настоящую берлогу, и мы тебе припасем много-много горшков с медом и ложки всех размеров, а для тебя поставим большущую-пребольшущую бочку меду и черпак, и будешь ты этот мед лизать и лизать, пока весь не перемажешься. А потом пойдешь в свой собственный отдельный бассейн и будешь там плескаться, пока не станешь чистенький-чистенький, а потом… Что ты станешь делать потом, принц Максик?
— Опять начну есть мед! — причмокнул Максик.
— Правильно, молодец! — Папа с трудом обернулся — Максик мешал ему двигаться. — Бедненькая Эм, у тебя такой несчастный вид! Не волнуйся, солнышко, мы тебя быстренько почистим, обещаю. Давай теперь устроим для тебя башенку.
Мне очень хотелось, чтобы папа придумал и для меня чудесную комнату, но прежде мне нужно было кое о чем спросить.
— А что будет в твоей башенке, папа?
Папа поперхнулся. Он сразу понял, к чему я веду. Кто станет с ним жить в его башенке? Наша мама… или эта Сара?
Я мысленно уже представляла ее себе. Я часто смотрела с мамой и бабушкой старые фильмы по телевизору и разные сериалы. Я знала, как выглядят нехорошие женщины которые уводят мужчин из семьи. Они все, как одна, блондинки с алыми накрашенными губами, и все носят облегающие платья, чтобы показать свою фигуру. Они много смеются, проводят языком по губам и то и дело закидывают ногу на ногу. Я знала, что с первого взгляда ее возненавижу.
Папа привел нас к длинному ряду магазинчиков и направился к обшарпанной двери рядом с индийской бакалеей.
— Пап, это же магазин! — сказала Вита.
— Я над ним живу. Очень удобно, если вдруг в доме кончится хлеб или молоко, — сказал папа.
— Разве можно жить над магазином? — удивился Максик и вытянул шею, как будто ожидал увидеть на крыше папину кровать, а его стул — прямо на дымовой трубе.
— Я живу под крышей, малыш. Это просто обыкновенная квартира, — объяснил папа.
Он открыл дверь и повел нас внутрь. На лестнице было темно и пахло непривычной едой.
— Мне здесь не нравится! — завопил Максик.
— Боюсь, тебе придется как-то это пережить, — мягко ответил папа.
— Так это и есть твоя квартира, папа? — спросила Вита, остановившись на середине лестницы.
— Точнее, квартира Сары.
Вита ничего не сказала, только потихоньку ухватилась за мою руку. Я сильно сжала ее маленькую руку, и она сжала мою в ответ. Папа постучал в дверь, хотя ключ был у него в руке.
— Сара, радость моя! Я пришел с детьми! — крикнул он.
Потом отпер дверь, и мы настороженно перешагнули порог. Прихожей там не было. Мы сразу оказались в комнате. В углу стояла кровать, и в ней кто-то лежал, свернувшись под лиловым бархатным одеялом.
— Сара, — позвал папа.
Она пошевелилась, но из-под одеяла так и не вылезла.
— Сейчас еще не пора спать, — сказал Максик.
— Может, она заболела? — предположила Вита.
— Да нет, дети, она здорова. Просто спит, — сказал папа. — Сара, проснись! Я привел детей познакомиться с тобой.
Он сунул руку под одеяло и легонько потряс Сару.
— Фрэнки? — пробормотала она и села.
На ней не было ни ночной рубашки, ни пижамы, только полосатая маечка. Она была маленькая и худенькая, почти как Вита, с взъерошенными короткими черными волосами и темными тенями вокруг глаз. На голом плече у нее была татуировка в виде синицы, и синий лак в тон на коротких обкусанных ногтях.
Она заморгала, посмотрела на нас, почесала голову и наморщила нос:
— Боже, Фрэнки, ты что тут, наблевал?
— Не я, дети. Мы потому и пришли. Бедненькой Эм срочно нужна ванна.
— Это не меня стошнило! — возмутилась я.
— Но переодеться требуется тебе. Сара, у тебя найдется что-нибудь чистое — одолжить Эм? — спросил папа.
— Дьявольщина, Фрэнки, откуда я знаю. Наверное, найдется. Слушайте, дети, вы там поживее купайтесь, мне тоже нужна ванна. — Она улыбнулась папе. — Приготовишь мне чашечку кофе, м-м?
— Конечно, дорогая, — сказал папа.
Мы смотрели на нее в ярости. Что это она вздумала командовать нашим папой? Да она не намного старше меня!
— Ты девочка или тетя? — спросил Максик.
— Ни то ни другое, — ответила Сара.
Она вытащила пачку сигарет, закурила и тут заметила мой взгляд.
— Что такое? — раздраженно спросила она.
Я посмотрела на папу. Он не выносил, когда при нем курили. Мама рассказывала, что раньше выкуривала по двадцать сигарет в день, но после того, как познакомилась с папой, пришлось бросить. Я помню, она еще несколько недель отчаянно жевала резинку.
— Наш папа не любит сигареты, — сказала Вита.
Так его никто и не заставляет курить, Эм, — сказала Сара. — Мне больше достанется.
— Я не Эм! — изумилась Вита. — Я Вита!
— А, все равно, — сказала Сара.
Ее это совершенно не волновало. Она вела себя так, словно мы — три приблудные собачонки, которые напачкали у нее в квартире. Она не собиралась давать себе труд разбираться, кто из нас кто. Ей явно хотелось только одного — вытурить нас отсюда как можно скорее.
— Ладно, Эм, иди купайся, — сказал папа. — И постарайся не тратить слишком много горячей воды, золотко, а то Саре тоже будет нужна ванна.
Я налила самую чуточку горячей воды, не больше, чем на два сантиметра, стащила с себя одежду и забралась в ванну. Я чувствовала себя, точно громадный розовый бегемот, который пытается искупаться в маленькой лужице. Я мылась так быстро, как только могла. Пришлось взять непонятно чью мочалку. Я очень надеялась, что она папина. Странно было видеть на подоконнике его зубную щетку, его бритву, его специальную черную щетку для волос. Вещи Сары были разбросаны по всей ванной: тени для век, черная краска для волос, смешные кусочки мыла с вплавленными в них лепестками. У меня над головой висели на веревке ее полосатые колготки, черные с фиолетовым. И нижнее белье тоже висело, но я старалась не смотреть на эти ужасные штуковины, тонкие, словно паутинка.
Наконец я вылезла из ванны и подозрительно осмотрела полотенца. Все они казались не слишком чистыми. И пол в ванной тоже был здорово замусорен. Похоже, Сара вообще никогда не занималась уборкой. Я вспомнила, как мама носится каждое утро с пылесосом. Она должна была содержать нашу половину дома в идеальной чистоте, а то бабушка замечает каждую пылинку.
