– Извини, – говорю я. Джош пожимает плечами. Мне нечего сказать в свое оправдание. Я еще не пришла в себя после скандала, что он устроил мне сегодня утром, когда наконец дозвонился мне на работу. Он ясно дал мне понять, что устал общаться с моим автоответчиком. Я поклялась ему, что хотела бы выпить с ним и с Иззи, если бы могла, но работа над новым шоу занимает все мое время, нравится мне это или нет. Джош не стал меня слушать и насильно вытащил сюда. Если честно, я рада, что уступила.
– А где Иззи?
– У нее сегодня йога, она приедет попозже. И тебе пока придется выслушивать мои скучные рассказы о работе.
– Прекрати, – смеюсь я, потому что Джош какой угодно, только не скучный. Он прекрасный рассказчик. Он занимается уголовным правом и всегда рассказывает много смешных историй из своей практики. Мы болтаем с ним о его работе и квартире (он просит советов насчет плитки для ванной, и мы договариваемся ехать за покупками в субботу), рассказывает о своей последней интрижке. Особого интереса я не замечаю, хоть он и уверяет, что у нее великолепные ноги. Он спокоен и расслаблен. Я внимательно слушаю его и рвусь поговорить о своем шоу, но сдерживаюсь. Джош достаточно хорошо меня знает – он догадывается, что я просто грызу удила, и наконец дает мне выговориться.
– А как твои дела? Как продвигается шоу?
Я только и ждала этого вопроса. Я знаю, что могу обсуждать с ним все тонкости без обычной осторожности. В офисе нужно быть уверенной и оптимистичной. Нельзя расслабляться, а сомнения и опасения просто недопустимы, далее в мелочах вроде цвета декораций. С другой стороны, рядом с Джошем мое настроение может колебаться от крайней самоуверенности до дурных предчувствий и обратно, из-за этого его отношение ко мне не изменится. Я вздохнула.
– Я не хочу никакой пошлости, поэтому нужно устранить всякие случайности и заусенцы. Когда у нас нет хороших идей, приходится приглашать жутко дорогих актеров и строить роскошные декорации, чтобы привлечь зрителя, – рассказываю я. – «Секс с экс» – это отличная идея, но нужны дополнительные средства для постановки. Я видела декорации – они так и ходят ходуном, если чихнуть или громко крикнуть. Если бы только Бейл получше поискал у себя в карманах. Они не бездонные, но очень, очень глубокие.
– А Бейл поскупился?
– Ну, в итоге он согласился пригласить артистов для разогрева – кто-то ведь должен развлекать публику во время рекламных пауз.
– Это уже что-то.
– Он просто воплощенная щедрость. Он предложил пригласить актеров из Ковент-Гардена за тридцать фунтов, – ядовито говорю я.
– А кто будет вести?
– Я хотела пригласить или Зои Болл, или Ясмин ле Бон, или Нигеллу Лоусон, но Бейл велел взять цыпочку прямо из театрального училища. Чтобы швырнуть ей всего несколько тысяч за серию передач.
Джош смеется:
– Это в его стиле.
– Абсолютно. Но я уверена, что все получится. Интервьюировали их целую вечность и выбрали лучшую ведущую. Грудастую, с короткими торчащими волосами и несговорчивую. Носит короткие топы и брюки мешком. Молодая. – Я умалчиваю о том, что ее преимущество – молодость и неспособность сопереживать этому театру трагедий, в котором она если и не ставит спектакли, то по крайней мере печатает входные билеты.
– Ты уже решила, как все закрутить?
– Да. Мы дали рекламу, и нас завалили письмами всякие ревнивцы и параноики. Мы интервьюируем их перед камерой. Потом находим бывшую подружку и потрошим ее тоже. Мотив всех «бывших» – месть или отчаяние (если их обманули), любопытство или тщеславие (если обманули они сами). Потом мы примерно неделю снимаем всех участников (включая ничего не подозревающих обманутых), снимаем подготовку к свадьбе и саму измену. Шоу, собственно, состоит в том, что мы приглашаем всех участников и показываем материал в прямом эфире. Ничего не подозревающий обманутый думает, что сейчас будет «Кто хочет стать миллиардером» или что-то вроде этого – вплоть до того момента, когда окажется на сцене. И на сцене автор письма либо вздыхает с облегчением, либо обнаруживает, что подтвердились его худшие опасения. – Я умолкаю и смотрю на Джоша. Он очень бледен, а на лице выступил пот. Может, слишком много выпил?
– Как ты думаешь, это будет интересно?
– Увы, должен признать, это будет хит сезона.
Я довольна и встаю, чтобы принести нам выпить. Иззи звонит Джошу на мобильный и говорит, что не приедет, потому что не представляет посиделки в пабе сразу после медитации. Мы остаемся, пока не уходят последние посетители.
Хорошо сидим.
Я залезаю в такси, Джош желает мне удачи и заставляет повторить свое обещание поехать с ним вместе за плиткой. Я киваю, посылаю ему воздушный поцелуй и откидываюсь на кожаное сиденье. Легкое опьянение вернуло мне способность радоваться жизни. И вправду нужно чаще видеться с друзьями.
Интервью с отобранными нарами вульгарны и завораживают. Поэтому я настояла на том, чтобы самой опросить как можно больше пар.
– Итак, Дженни, вы откликнулись на статью в журнале «Гэс». Давайте повторим все подробности вашего письма, чтобы вы могли их подтвердить, а я бы лучше их запомнила. – Я смеюсь – мол, я такая дурочка, мне трудно запомнить. Я считаю, это их расслабляет. – Вы помните, что было в письме?
Дженни все время кивает. Она хочет казаться спокойной и уверенной. Она беспрерывно курит «Бенсон и Хеджес», закуривая следующую, едва гаснет предыдущая. Уверена в себе, как бы не так. Она худа, но не принадлежит к тому модному типу истощенной женщины, страдающей анорексией, что так распространен на нашей студии. Эта худоба от невозможности одновременно курить и есть. Что ж, каждый выбирает то, что ему больше нравится. У меня записано, что Дженни двадцать три года, а выглядит она на сорок пять. Наверное, она всегда выглядела на сорок пять. Когда ей будет шестьдесят пять, она по-прежнему будет выглядеть на сорок пять. Ее заостренное лицо похоже на воздушный шарик на следующий день после праздника, весь съежившийся и опавший. В школе она училась плохо, ей не везло в жизни, у нее было мало радостей, вот почему она здесь.
– Дженни, вам, наверное, хотелось попасть на телевидение?
– Да, очень хотелось.
– Вам хорошо объяснили, как будет проводиться шоу? – На самом деле я спрашиваю, предупреждена ли она о том, какое унижение ей предстоит пройти.
– Да.
– Вы написали нам потому, что вам кажется, что ваш жених Брайан Паркинсон вам изменяет. Или, по крайней мере, мог изменить, если бы у него была такая возможность. – Я откидываю голову и тихо булькаю горлом.
– Да.
– В своем письме вы упомянули, что догадываетесь, с кем он мог вам изменить?
– Совершенно верно. С моей лучшей подругой Карен.
– Карен Томпсон, – читаю я в своих записях. Она снова кивает и меняет окурок на новую сигарету.
– Не могли бы вы вкратце рассказать об этом?
