— Посмотри, — сказала она с облегчением, — а вот и другие. Наверное, они поднялись на следующем поезде.
Через мгновение Вики и Мартин были окружены смеющейся толпой. Все пытались объяснить, почему они опоздали на поезд.
Пит Манфред отодвинул стул Вики и серьезно заявил:
— Вы выглядите сегодня необычайно мило, как только что распустившийся цветок.
Она мягко рассмеялась:
— Пит, вы говорите это каждое утро с тех пор, как мы встретились.
Он ухмыльнулся:
— Верно. Но ведь вы и вправду так выглядите каждое утро. Вчера вы были в желтом и напоминали свежий тюльпан, а сегодня, в белом, вы как нарцисс с глянцевыми лепестками, холодный и равнодушный.
— Значит, я не слишком похожа на человека.
— Вы похожи на богиню.
Пит флиртовал с ней. Она не воспринимала его всерьез, мягко подсмеиваясь над ним и забавляясь его иногда вопиющими комплиментами. Он обладал типичной приятной американской внешностью, которую можно безошибочно определить, но трудно описать. Он носил легкую, свободную одежду и темные очки, а на его шее болтался фотоаппарат — надменный завоеватель из Нового Сира, забавный, галантный, похожий на голливудских звезд. Он вызывал у Вики ощущение, что все они — актеры, снимающиеся с ним в одном фильме.
Но на самом деле он занимался недвижимостью и никогда не был в Голливуде. Он не походил ни на одного мужчину, с которыми Вики встречалась до сих пор. «Ни одна женщина, — думала она, — не смогла бы устоять перед ним, если бы он действительно влюбился в нее».
Сейчас он, с трудом балансируя на двух ножках хрупкого стула, говорил, растягивая слова:
— Послушайте, Кеннеди, ваша жена великолепна сегодня утром. Могу я купить такую же в вашем универмаге?
У Вики перехватило дыхание. Лицо Мартина окаменело от гнева, а его рука, лежавшая на столе, сжалась в кулак. Шутка Пита была ударом ниже пояса. Ухмылка исчезла с его мальчишеского лица, как только он понял, что сказал что-то неподобающее.
— А разве, мистер Кеннеди, у вас свой универмаг? — спросила одна из девушек и тем самым немного разрядила напряжение.
— Конечно, — с радостью подхватила Вики, благодарная своей собеседнице за то, что разговор ушел в более безопасное русло, — лучший в Лондоне.
Девушки взволнованно защебетали.
— Я предлагаю, — сказала Мелани, — всем отправиться в Лондон и сделать покупки в универмаге мистера Кеннеди после того как мы разделаемся с Парижем.
— Отлично! — Пит вовсю старался загладить впечатление, произведенное его предыдущей репликой. — И мы сможем навестить мистера и миссис Кеннеди.
— Приходите на ленч, — пригласила Вики.
— Принимается. — Он вытащил из кармана тонкую записную книжечку. — Ваш адрес и номер телефона, пожалуйста.
Вики беспомощно взглянула на Мартина. У них не было лондонского адреса. Мартин жил в скромной холостяцкой квартирке.
— Позвоните мне в магазин, — отрывисто сказал он. — У Вики пока нет адреса в Лондоне.
— Проблемы с жильем… — пробормотала Вики.
Тут как раз принесли еду для вновь прибывших, и Мартин встал:
— Давай прогуляемся, Вики. Увидимся позднее, ребята.
— Не забудьте о танцах сегодня вечером, — напомнило им, наверное, полдюжины голосов.
— Мы можем еще раз прогуляться по деревне? — поинтересовалась Вики. Ее интуиция секретарши подсказала ей, что Мартин раздражен, и ей не хотелось сидеть с ним рядом в крошечном купе горного поезда. Его плохое настроение быстрее бы развеялось на открытом воздухе под сверкающим солнцем.
Они молча прогуливались, пока он внезапно не спросил ее:
— Зачем ты пригласила этих американцев на ленч?
— Я думала, они тебе нравятся. Мне нравятся. По-моему, они очень милые.
— Тогда мы устроим ленч в ресторане универмага.
— Не покажется ли им это странным? Мартин, все прошло в такой спешке, мы даже не обсуждали наше будущее. Давай сделаем это сейчас. Здесь, наверху, где так мирно и спокойно.
— Я собираюсь занять большую квартиру в Лондоне. Я точно знаю, какой она должна быть, я оставил подробные указания Фэрроу. Думаю, меня это развлечет.
Я! Я! Я! Когда он начнет говорить «мы»? Это была непростая работа — играть роль жены Мартина Кеннеди. Вики засмеялась:
— Боюсь, что мне придется изучить полный кулинарный справочник миссис Битон. Не думаю, что мой шедевр — гренки с сыром и с копченой пикшей — понравится твоим гостям.
— Моя милая девочка, тебе совершенно не стоит беспокоиться об этом. Я совсем не собираюсь превращать тебя в маленькую хозяйку. Все, что ты должна делать, — это появляться в красивой одежде и в нужное время. Тебе не придется даже говорить, если ты соответствующе выглядишь.
Ее терпение, и так непрочное, наконец лопнуло.
— Я буду похожа на ручную обезьянку в золотом ошейнике.
— Возможно, — холодно согласился он. — Но это все, что мне нужно. Ведь ты сама выбрала себе золотой ошейник, не так ли?
Она остановилась и резко повернулась к нему, смахнув слезы.
— Так говорить бесчестно! Я вышла замуж за тебя, потому что…
Он схватил ее за запястье:
— Не надо драматизировать, пожалуйста. Я точно знаю, зачем мы поженились. У каждого из нас свои корыстные цели. У тебя свои, моя дорогая, — я не возражаю против этого. Но мы совершили сделку, и ты будешь придерживаться каждого пункта, как и я.
— Во что же тогда превратится наш брак?
Он внезапно отпустил ее:
— Но если тебе была нужна любовь в шалаше, тебе следовало бы дождаться ее. Не надо винить меня. Я дал тебе возможность подумать, но ты твердо стояла на замужестве. Я тебя не осуждаю. Каждый за себя в наше время, а ты вряд ли дождалась бы второго такого предложения. Но будь честна сама с собой. Давай не будем разводить сладкоречивые церемонии по поводу золотого ошейника.
Она смогла заговорить только спустя несколько мгновений:
— Должно быть, ты презираешь меня от всего сердца.
— Вовсе нет. Я восхищаюсь твоей практичностью.
— Ты считаешь, что я намеренно и хладнокровно вышла за тебя замуж из-за денег?
Он громко рассмеялся:
— Моя дорогая Вики, а из-за чего же еще? А теперь ты должна следовать правилам игры — твоя красота в обмен на мои деньги. Если ты начала жалеть об этом спустя такое короткое время, это плохо. Так как, я боюсь, тебе придется продолжать игру.
— Не беспокойся. Я буду ее продолжать. А теперь давай вернемся в отель. От солнца у меня разболелась голова.
В своей комнате она плотно закрыла ставни, чтобы уберечься от слепящего солнца, и ополоснула руки и лицо прохладной водой. У нее дрожали колени, а голова раскалывалась.
