Она на миг плотнее сжала губы и посмотрела в зеленые глаза фотографа как можно строже.
— Здравствуйте, мистер Харпер. Я опоздала на две минуты, прошу прощения.
— Какие глупости! — Губы Харпера растянулись в обезоруживающе искренней улыбке. — Проходите, пожалуйста. Будем знакомы. — Он протянул руку, и Натали пожала ее, стараясь не обращать внимания на собственное сердце, почему-то вдруг ускорившее темп. — Вот договор. Ознакомьтесь. Если в чем-то засомневаетесь, говорите, мы все уладим.
Он взял со стола у стены листы бумаги и подал Натали, кивая на один из стульев.
Она села и принялась читать. Текст оказался не громоздким и запутанным, как большинство юридических документов, с которыми ей когда-либо доводилось иметь дело, а вполне понятным, не коротким, но и не слишком длинным. В нем оговаривались все условия, о которых вчера Харпер упоминал. Оставалось только поставить подписи.
— Все в порядке, — сказала Натали, открывая сумочку, чтобы достать шариковую ручку. Но Харпер опередил ее, протянув серебристый «Паркер». — Пройдите к столу, там будет удобнее.
— Спасибо.
Натали старалась лишний раз не смотреть на него и вести себя максимально сдержанно, решив, что пусть лучше он посчитает ее недотрогой, чем подумает, что с ней можно запросто поразвлечься. Без слов подписав оба экземпляра договора, она повесила на спинку стула сумочку и обвела внимательным взглядом снимки на стенах — в основном с изображением детей, природы и животных. Ничего особенного Натали в них не заметила.
— Ваши работы?
— Да… То есть… — Харпер улыбнулся и как-то виновато развел руками. — То есть нет. Видите ли, в собственной мастерской я делаю сейчас ремонт… Эту мне одолжил на время приятель. Все здешние снимки сделал он.
Натали обрадовалась: позировать автору развешанных по стенам фотографий у нее не было ни малейшего желания. Впрочем, и Харпер мог оказаться бездарностью, она ведь понятия не имела, на что он способен.
— А на ваши снимки можно взглянуть?
— Сейчас, к сожалению, нет. — Харпер опять улыбнулся, и Натали подумала, что ему бы самому работать моделью. Смотрелся бы просто супер в рекламе чего-нибудь эдакого, к примеру мужского парфюма. «Для сильных, авантюрных натур!». — Если хотите, я привезу кое-что из своих работ завтра, — предложил он.
Боже, какой у него голос! — пронеслось в голове Натали. Наверное, работа телеведущего подошла бы ему больше. Какого-нибудь ночного шоу. Или пусть бы лучше читал тексты под медитативную музыку — для лечебного сна. Да, точно. Исцелил бы кучу народу в два счета.
— Да, пожалуйста. Было бы интересно взглянуть… Итак?
Она резко повернула голову и поймала на себе изучающий взгляд Харпера. Он рассматривал ее лицо — так внимательно, будто уже фотографировал глазами. Художник, невольно мелькнуло у нее в мыслях.
— Приступим. Пройдите, пожалуйста, к той стене, повернитесь к окну и сделайте вид, будто заметили там что-то интересное, — попросил он.
Натали прошла к единственной ничем не украшенной стене и сосредоточенно взглянула на окно, лишь в это мгновение позволяя себе забыть о строгости.
— Замечательно! — воскликнул Харпер, беря камеру.
Полтора часа спустя пять пробных снимков были сделаны. Сегодня Харпер не ломал голову ни над фоном, ни над позами, которые Натали следовало принять. Она изредка поглядывала на него, стараясь понять, не обманула ли его ожиданий. Он смотрел на нее несколько странно: пристально, удивленно, словно зная о ней какую-то тайну. Она твердила себе: он лишь пытается лучше меня узнать, чтобы подловить тот самый момент и завершить экспозицию…
5
— Сколько вам было лет, когда вы сделали первый в жизни снимок? — спросила Натали, заказав улыбчивому краснощекому официанту чашку кофе. Есть не хотелось ни ей, ни Харперу — время ланча еще не подошло.
Его лицо на мгновение напряглось, затем расплылось в лукавой улыбке.
— Не помню. По-моему, мне было тогда лет десять. Можно кое о чем вас попросить?
Натали кивнула.
— Давайте не будем говорить о работе, ладно? — предложил он. — Ей мы и так посвящаем в жизни большую часть времени.
Натали растерялась. Разговоры на профессиональную тему — а она рассчитывала на них как на отличное средство держаться от Харпера на расстоянии — предполагали серьезный тон и обращение на «вы», что ей и требовалось.
— И еще кое-что, — добавил фотограф, не дожидаясь ответа и как будто не замечая смятения собеседницы. — Предлагаю перейти на «ты». Так нам обоим будет проще.
Натали изумленно расширила глаза. Может, все же не следовало с ним связываться? — подумала она. Выглядит он чересчур привлекательно, что само по себе крайне опасно, ведет себя несколько странно. Или это я стала слишком подозрительной? Мужчин боюсь теперь как огня и вообще разучилась доверять людям?
— А… а о чем же тогда разговаривать? — Она нервно усмехнулась. — Мы же друг друга совсем не знаем.
— Так даже лучше, — ответил Харпер воодушевленно. — Это тем, кто друг о друге знает все, беседовать не о чем. Расскажи, где ты родилась, в какие игры играла, как училась в школе. Мне все интересно.
Натали смотрела на него и не могла им не восхищаться, отчего чувствовала скованность и не знала, как лучше себя вести. Впрочем, он, хоть и пристально ее разглядывал, отнюдь не пытался с ней заигрывать. Это успокаивало, гарантировало безопасность.
Они сидели в открытом кафе, расположенном в трех шагах от студии. Был последний летний день, жаркий и солнечный. Харпер несколько минут терпеливо ждал ответа, но, так его и не дождавшись, дружески уверенным движением опустил ладонь на лежащую на столе руку Натали. Как раз в этот момент принесли кофе, и Харпер заговорил только после ухода официанта.
— Если тебя что-то смущает, так прямо и скажи, — произнес он проникновенно. — Давай сразу все выясним. Когда между людьми, приступающими к совместной работе, нет взаимопонимания и доверия, обычно не выходит ничего толкового.
Ей было очень приятно ощущать тепло его ладони. В какое-то мгновение даже захотелось закрыть глаза и представить, что ее сердце не разбито и что перед ней сидит ее мужчина. Сильный и надежный. А в следующий миг, почувствовав приступ острой душевной боли, она чуть не вскочила из-за столика и не убежала.
— Что с тобой, Натали? — спросил Харпер с тревогой. — Тебе нехорошо?
— Нет-нет, все в порядке, — пробормотала она смущенно, ругая себя за слабость и неспособность адекватно реагировать на простые и доброжелательные слова. — Простите, я… — Она резко замолчала, долго смотрела во внимательные зеленые глаза Харпера и, улыбнувшись, сказала: — То есть прости…
— Так гораздо лучше. — Он одобрительно подмигнул, едва ощутимо сжал ее пальцы и убрал руку.
— Понимаешь, я…
