Еще он только теперь заметил между взрослыми детей, державшихся в середине отряда. Они шли понуро, их пихали и подталкивали. На дальнем берегу можно было рассмотреть целое поселение из шалашей и хибар. Несмотря на хилое освещение, становище выглядело крупным. Имелась даже площадь, на которую как раз падали бледные столбы света. Там уже собрались десятки людей – вероятно, встречать возвратившихся.
Элайджа и Амита переглянулись. Какая судьба ждала этих детей?
– Теперь-то что? – спросил мальчик.
– Теперь идем туда. – Амита уверенно указала направо. – Река куда-то уходит: пойдем по течению и рано или поздно выйдем наружу.
– Не хочу я наружу. – Он содрогнулся и указал вверх по течению. – Я туда хочу.
– Но мы только окажемся там, где были! – устало и раздраженно ответила она.
– Зато вернемся домой!
– Это ты тут живешь! – так и вспыхнула она. – А я – нет!
– Мне сестру надо найти… – Элайджа всхлипнул, сел и обхватил руками колени.
– Твою сестру водой унесло. Она небось умерла, – без обиняков заявила Амита. Потом вздохнула, припала рядом с ним на колени и обняла за плечи теплой рукой. – Я же просто хочу, чтобы мы вышли туда, где безопасно.
– Я домой хочу… – Он снова всхлипнул.
– Никакой здесь не дом, – повторила она. – Сточные ходы не могут быть домом. Дом – это теплые постели и кухня с едой… и чтобы солнце светило. И чтобы о тебе кто-то заботился. Нам надо найти дорогу туда, где свет. Не в потемках же оставаться!
– А тут и не темно вовсе, – уперся Элайджа и крепче обнял коленки.
Глубоко в памяти шевельнулись очень неприятные тени. Дневной свет для него был связан с унижением и отчаянием. Убежищем для него и для Эм давно стали темные закоулки, подвалы и норы. И ночь была гораздо безопаснее дня.
Амита резко выдохнула и поднялась. Посмотрела направо… И зашагала в том направлении, не оглядываясь. Элайджа помедлил мгновение-другое… Вскочил и побежал следом за ней.
Наступила ночь, и они улеглись, тесно прижавшись друг к дружке, у какой-то вросшей в землю колонны. Они уснули задолго до того, как в огромном чертоге наступил полный мрак, и не видели красного огонька, затеплившегося в потемках. Земной мир медленно поворачивался. Спустя время багровый луч упал прямо на то место, где спали двое детей, и, пока он не померк, они лежали словно бы на дне кровавого озера…
5
Когда-то Город был святым местом.
Давным-давно, во времена иных солнц, когда на свете все было иначе, в песчаной бухте западного побережья вновь открытой земли высадились мореходы. Они посоветовались со своими богами и возвели поселение на вершине холма. Довольно скоро бухта превратилась в оживленный торговый порт. Прошла тысяча лет, поселение разрослось. Спустя еще время Город пал, доставшись кровожадным завоевателям, и был разрушен, а потом отстроен заново. Новые улицы и дома скрыли пропитанную кровью древнюю землю.
В этом возрожденном Городе мостовые и дома были из белого камня, башни увенчаны золотом, а храмы украшены изваяниями богов, животных и героев. Мужчины и женщины носили богатые одеяния, расшитые жемчугами и драгоценными металлами. Они вплетали в волосы бусы и перья, а со временем повадились раскрашивать себе лица, чтобы быть похожими на своих богов. Боги посмеялись над их самонадеянностью… и в мгновение ока стерли Город с земли. Землетрясение разрушило дворцы, повалило величественные башни, а люди снова напитали землю своей кровью. Погибли все жители, кроме одного. Конечно же, это было дитя, невинная девочка.
Город же оставался в запустении еще тысячу лет…
Так рассказывал Рубин, и на этом месте Элайджа прервал его, спросив:
– А что было с девочкой?
– Она долго скиталась. – Рубин чуть-чуть подумал. – Шла босиком, и друзьями ее были только птицы и звери. Спала, уткнувшись головой в теплый мех лисы, и воробьи укрывали ее своими перышками. В конце концов девочка достигла высокого горного кряжа. С вершин слетели добрые орлы. Они подхватили девочку и унесли через горы. С тех пор ее никто больше не видел.
Элайджа разочарованно сморщился, и Рубин рассмеялся:
– Так вот, дальше про Город… Он, повторяю, оставался в запустении еще тысячу лет, и останки мертвых проросли травой, а по коридорам зданий бегали крысы. Потом пришли новые завоеватели, и солнце играло на их мечах и щитах. Эти люди любили песни о героях былых времен. Когда они взялись строить, то первым долгом возвели храмы во имя своих богов, но и прежние боги Города не оказались ими забыты, поскольку это был благочестивый народ. При них Город узнал самую долгую в истории эпоху мира и процветания. Появились библиотеки, театры, больницы и школы. В сердце Города раскинулись зеленые парки с фонтанами на просторных лужайках… Но затем докатились вести о войнах в дальних пределах, и жители начали оставлять Город. Сперва ушли войска со всем сопровождением и обозом, потом – семьи солдат. Между тем новости, приходившие отовсюду, становились все хуже. Тогда Город покинули правители и вскоре за ними купцы. Остались только старики да еще беднота. Этим просто некуда было деваться, им не предлагалось выбора. Они совсем утратили связь с остальным миром и, лишенные возможности торговать, едва сводили концы с концами. Поколение за поколением прозябало в нищете. Парки заросли и одичали, каменные здания разрушались, люди ловили расплодившихся крыс… Но крепка человеческая природа: рождались дети, население увеличивалось, и Город потихоньку стал оживать. Народ взялся распахивать землю, бросать в нее семена и молить богов о дожде. По окраинам стали пастись овцы, козы и свиньи. Даже простенькое торговое сообщество опять зародилось.
И в свой черед эти люди тоже начали строить. И вот так, поверх наслоений руин, обрушенных землетрясением, захватчиками, небрежением и просто временем, на земле, политой кровью несчетных тысяч людей, стал расти нынешний Город.
Постепенно он обрел размеры, никогда ранее неведомые. Он поглотил облезлые выселки за своей прежней чертой, шагнул через реки и холмы, одев их сперва в доски и бревна, а потом в камень. Золотых башен больше не возводили и не украшали драгоценное дерево искусной резьбой. Просто громоздили один булыжник на другой, захватывая все новые земли к северу, востоку и югу. Кузницы и мастерские испускали клубы дыма, изгонявшие прочь птицу и зверя. Одним крысам по-прежнему было раздолье. Потом Город окружил себя громадными стенами. Но едва строители положили последний камень и закрыли тяжелые бронзовые ворота, как поодаль пришлось воздвигать еще одно кольцо стен, выше прежних. Все эти крепостные круги время от времени раскрывались, выпуская наружу войска, и те шли умиротворять и грабить окружающие земли.
С некоторых пор Городом стали править семь великих семей, семь властвующих домов, чьи имена были Гильом и Гаэта, Саркой и…
– Да знаю я эту историю, – снова перебил Рубина Элайджа. – Про Бессмертного и его братьев!
