– Извини меня. Я не должна была сердиться. – Он промолчал, едва сдерживая готовые вырваться рыдания. – Я просто удивилась, вот и все. – Элизабет объяснила, почему он должен был прежде посоветоваться с ней. – Но сейчас, я думаю, все в порядке.
Глаза Мэтта засияли.
– Значит, он может с нами пойти?
– Если захочет.
– Вот здорово!
«Да уж конечно», – подумала Элизабет. Она уложила детей и решила сходить к Тэду. Может, ему совсем не хочется идти на этот карнавал и он делает это лишь из жалости к детям, лишенным отцовской ласки. Она должна дать ему возможность достойно отказаться от приглашения, тем более что ей совсем не хочется видеть его там.
Элизабет сняла фартук, подкрасила губы и пошла по темной лужайке. Тэда она застала на веранде в кресле. Всю прошлую неделю он стеклил веранду, чтобы утеплить ее на зиму. Свет от телевизора падал на стол, где стоял поднос с остатками ужина, состоявшего из куска мяса и банки пива.
Но Тэд не смотрел телевизор, а читал какой-то журнал. Интересно, что за журнал? Может, специально для мужчин, с голыми женщинами? В таком случае время для визита самое неподходящее. Но коль скоро она зашла так далеко, необходимо довести дело до конца, и как можно скорее, чтобы раз и навсегда с этим покончить. Он заметил ее, только после того как она постучалась, и пристально посмотрел на нее своими голубыми глазами-лазерами.
Он подошел к телевизору, выключил его и лишь после этого открыл дверь. Журнал остался лежать на кресле, так что разглядеть обложку оказалось невозможным.
– Привет! – Голос ее звучал неуверенно.
– Привет. Входите, прошу вас.
– Я на минутку. Дети одни. Спят уже. – Элизабет не собиралась заходить к нему в дом. Не дай Бог увидят соседи, и тогда сплетен не оберешься. Такова человеческая природа, Элизабет это хорошо знает. А сплетни распространяются с быстротой лесного пожара.
Тэд закрыл дверь и спросил:
– Что-нибудь случилось?
– Нет. Ничего. Ничего особенного. Надеюсь. – Элизабет никак не могла собраться с мыслями. Наверняка в глазах Тэда она выглядела полной дурой, которая не в состоянии связать и двух слов. В прошлый раз было так, и до этого тоже. Собственно, не было никаких причин для волнения. Перед ней стоял просто мужчина, но Боже мой… настоящий мужчина!
– Мэтт сказал, что пригласил вас на Осенний фестиваль в школе, – выпалила Элизабет.
– Да, это так.
– И вы собираетесь пойти?
– Я обещал ему.
– Да-да. Именно так он мне и сказал. Но стоит ли связывать себя обещаниями?
Тэд внимательно посмотрел на нее и, помолчав, спросил:
– Вы не хотите, чтобы я был рядом с вами, не так ли?
– Нет! То есть да. Я имею в виду… – Она набрала в легкие побольше воздуха: – Я не против, если вам действительно хочется чего-то такого… Но ведь это начальная школа. Дети носятся как угорелые, изображая диких индейцев, родители за ними гоняются, словно безумные. Это беспорядок и… и… – Элизабет беспомощно пожала плечами. – Боюсь, вам там будет неинтересно.
– Потому что я – закоренелый, старый холостяк. Да?
Проклятье! Не хватало только оскорбить его, подумала Элизабет, когда Тэд отвернулся от нее, толкнул дверь и направился к джипу, припаркованному на подъездной дорожке.
– Это совсем не так, мистер… Тзд. Мне просто хотелось дать вам возможность не выполнить свое обещание под каким-нибудь благовидным предлогом, если, конечно, вы этого хотите. А с Мэттом я сама все улажу, вам не придется.
Тэд опустил заднюю дверцу джипа и вытащил из машины огромных размеров коробку. Затем взвалил ее на плечо и направился на задний двор. Не зная, что делать, Элизабет засеменила за ним. Тэд поставил коробку на землю.
– У меня никогда не было детей, Элизабет, но я не настолько стар, чтобы не помнить своего детства.
От этого «Элизабет» у нее защекотало в животе.
Словно Тэд поскреб там пальцем.
– Я совершенно не имела в виду, что…
– Я даже помню несколько школьных карнавалов и то, с каким нетерпением ждал их и как радовался. Мне повезло, у меня были мама и папа, и они ходили со мной на все карнавалы.
Элизабет с тяжелым вздохом прислонилась к дереву.
– Я виновата перед вами, Тэд. И перед Мэттом тоже. Отругала его за то, что он пригласил вас. Я просто была не в себе. Мне не хотелось, чтобы вы чувствовали себя обязанным. И малыш сказал, что я самая плохая мама на свете. Тэд усмехнулся:
– Никогда не поверю, что это действительно так. Я не чувствую себя обязанным, более того, уверен, что мне там очень понравится. И пожалуйста, не чувствуйте себя виноватой. Хорошо? Ну а теперь хватит извинений, да? И не будем больше к этому возвращаться. Согласны?
Он опустился на колени и пододвинул коробку поближе. Элизабет тоже встала рядом с ним и принялась разглядывать картинку на одной ее стороне.
– Гамак! Как мило!
– В самом деле?
– Да. Мне всегда хотелось иметь гамак, точь-в-точь такой, как этот.
Судя по картинке, он был сплетен из белой джутовой веревки и украшен по краям бахромой.
– Я тоже о таком мечтал. Повешу его между двумя этими деревьями. – Тэд показал, какими именно.
– О да. И летом будет замечательно… – Она не договорила.
– Что замечательно? – спросил он мягко, внимательно следя за выражением ее лица, и, не дождавшись ответа, произнес: – Вы имели в виду, что в нем замечательно будет лежать?
– Разве гамаки не для этого предназначены?
– Ага. Можете отдыхать в моем, когда пожелаете.
– Благодарю вас.
– Но вы не воспользуетесь моим приглашением, не так ли?
Элизабет бросила на Тэда быстрый взгляд, удивленная его проницательностью.
– Скорее всего, нет.
– Почему же?
– Не хочу ловить вас на слове.
Тэд покачал головой.
– Не-ет. Дело не в этом. Вы просто боитесь сплетен. Ведь соседи могут подумать, что с таким же успехом вы ложитесь ко мне в постель.
У нее вдруг засосало под ложечкой, а тело стало невесомым, как заполненный гелием шар, готовый взлететь и парить в воздухе.
– У соседей нет никаких оснований для сплетен.
– И вы стараетесь изо всех сил, чтобы их и впредь не было?
– Вы осуждаете меня?
– Осуждаю? – нахмурился он. – Не то слово. Я просто считаю, что с вашей стороны глупо из кожи вон лезть, избегая меня.
Возразить было нечего, и Элизабет молчала. Он припер ее к стенке, и ока предпочла с ним не спорить, чтобы не выглядеть в его глазах полной дурой.
