Да, если этот план удастся осуществить, город пауков наберет такую силу, что на протяжении многих поколений никто не сможет сравниться с ним. Это будет гарантией безопасности для всех ближайших земель и их обитателей.
Раздумывая о будущем, Посланник не спеша миновал храм Праздника, обошел Белую Башню. У него накопилось к Стиигу очень много вопросов, но стараниями улетевших астронавтов вход в Башню всем людям оказался заказан.
Приходилось ждать ночи и общаться с компьютером чисто на духовном уровне, благо аппаратура слежения была нацелена на снятие информации с мозга именно спящих людей.
Судя по солнцу, полдень остался далеко позади, и очень скоро Стигмастер сможет раскрыть хотя бы некоторые из тайн.
* * *
Подходя к дворцу, Найл запоздало сообразил, что нужно было не бродить по городу пешком, а прокатиться на только что подаренной коляске. Но упущенного не вернуть.
Оставалось только порадоваться тому, что вот-вот опустится вечер, а значит он сможет уйти в свои покои, вытянуться на постели и не вставать на ноги до завтрашнего утра. Любящие удобства северяне давно придумали «утренний столик» — стол на низеньких ножках, который ставится прямо на постель. Правда, завтракать Посланник предпочитал за обычным столом, но вот ужинать, особенно после напряженного дня, иногда позволял себе в постели.
Увы, стоило ему войти в покои, как он понял, что расслабиться не удастся: княжна, снявшая все украшения, одетая в простую тунику, сидела за столом напротив коротко стриженого мужчины в длинном халате из грубой ткани, да к тому же подпоясанного веревкой, и послушно кивала его негромким речам.
— Наконец-то, Найл! — увидев мужа, она поднялась и сделала несколько шагов навстречу.
Знакомься, это отец Теор. Он приехал открыть в нашем городе храм Семнадцать Богов.
— Насколько я знаю, — вежливо улыбнулся правитель, — в моем городе уже есть приходы вашей Церкви.
— Это не совсем так, — священник тоже поднялся навстречу хозяину, — здесь просто случаются молельные собрания верующих людей, не имеющих своего храма. Можно даже сказать, тайные собрания. В них нет рукоположенных священников, нет таинства, нет даже духовников!
— Ну что ж, — пожал плечами Найл. — Пусть станут открытыми.
— Наверное, отцу Теору понадобится помещение для храма, — предупредила княжна.
— Ты ведь знаешь обычай, Ямисса. Каждый, кто найдет пустующий дом, может в нем поселиться. Если отец готов жить в храме, то он может выбрать любое здание, какое только пожелает.
— Но Привратнице Смерти ты отдал целый дворец!
— Я заставил ее поселиться в этом дворце, — уточнил Найл. — Ты забываешь, любимая, что именно Джарита отвечает за Праздник Мертвых. Это ночь смертоносцев и верующих в них, это залог спокойствия и безопасности нашего города.
— Великие Боги тоже всегда готовы помочь сохранению спокойствия и мира в любом человеческом селении, — подал голос священник.
— Это как? — поинтересовался Найл.
— Согласно божьим заветам, — напомнил отец Теор, — служитель Семнадцати Богов обязан обуздывать душу правителя в мелких селениях, если действия его вызывают ропот подданных, дабы не вызвать волнения среди обиженных. Духовники именем Семнадцати Богов благословляют советы крупных городов на приверженность истине.
— Это как? — не понял правитель.
— Для принятия важных решений, в городах собирается, по образу и подобию божьему, совет из семнадцати достойных людей. Четверо из них, это дворяне, проливавшие кровь на стенах города или ходившие в походы во имя интересов города. Еще трое — достойнейшие из священнослужителей. Кроме них, в совет выбирают по одному достойному от каждого цеха или гильдии, с разрешения его духовника.
— То есть, получается, отцы церкви и сами заседают, и других без своего разрешения в совет не допускают?
— Ты не понял, Найл, — вмешалась княжна. Духовник обычно знает, где родился, как рос, как вел себя каждый человек. Не лгал ли он в детстве и в жизни, не мучил ли животных, не оскорблял ли старших. Если человек пришел из другого селения, духовник проследит, не таится ли в его душе зависть или злоба, искренен ли он в своем стремлении принести пользу городу. Просто так отлучить достойного священник не может. Ему ведь все это придется людям объяснять!
— Интересно, — покачал головой правитель. Один из моих подданных, Хаур, в своем селении по настоянию духовника не смог получить в цехе право на клеймо. Значит, выходит, это могло случиться из-за того, что он в детстве мучил маленьких кроликов?
— Если он хотел стать лекарем, то да, — кивнул отец Теор. — Не может избавлять людей от страданий тот, кому доставляло удовольствие страдание слабых и беззащитных.
— А если он просто хотел узнать строение их организма?
— А если он захочет узнать строение организма больного?
— Что ж, — рассмеялся Найл. — Вы меня убедили. Духовник должен иметь право разрешать или запрещать какие-то из занятий своим прихожанам. Кстати, когда-то, очень давно, советы городов избирались именно по этим принципам. Но только советников было не семнадцать.
— Такова воля небес. Только семнадцать достойных смогли сохранить стремление к знанию и честному труду, только их приютили звезды. Все остальные оказались поражены карающей дланью, а их черные тени бродят по земле, мучимые черной завистью к делам людским.
— Однако, — покачал головою правитель. Если из сотен миллионов вознестись удалось только семнадцати, то черные тени должны заполонять все вокруг, как вода во время ливня…
Посланник запнулся, впервые обратив внимание на очевидную вещь, которая раньше ускользала от его сознания.
— Демонов много, они хитры и изворотливы, — ответил священник. Но вера способна открыть глаза на их хитрости, уберечься от их происков и сохранить плоды труда своего и чистоту души своей.
— Я ценю людей с чистой душой, отец Теор, — кивнул Найл. — Я буду рад, если их станет больше в моем городе. Поэтому я разрешаю вам основать здесь храм Семнадцати Богов. Но не забывайте, что здешние земли находятся под покровительством Великой Богини Дельты! Если вы попытаетесь опорочить ее имя, то гнев мой может оказаться намного, намного сильнее, чем вы даже попытаетесь себе вообразить.
— Церковь Семнадцати Богов никогда не стремилась насильно обращать язычников в истинную веру…
Найл предупреждающе поцокал языком, покачивая головой:
— Никогда больше не произносите подобных слов в Южных песках, святой отец. Не забывайте, что я сам, лично, видел Великую Богиню и общался с ней, как и многие из братьев по плоти. Глубоко сомневаюсь, что вы видели хоть одного из своих идолов.
— Они в моем сердце! — с гордостью произнес священник.
— Я не буду проверять ваше утверждение, — задумчиво пообещал Найл. — Если вы, конечно, не попытаетесь начать новую дискуссию…
