Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
Часы пробили половину двенадцатого. Было пора выходить из дому.
Княжна стояла перед огромным зеркалом в старом своем платье, простом и строгом.
Едва ли кто-то догадается, что она собирается на свидание. В комнату вошла француженка-гувернантка. Увидев воспитанницу перед зеркалом, она изобразила на лице удивление и произнесла:
— Mademoiselle, allez-vous а quelque part?[16]
— Oui, — сдержанно ответила княжна, — je vais faire une petit promenade.[17]
— Alors, allons-y.[18]
Разумеется, о том, чтобы отправиться на прогулку в одиночку, не могло быть и речи. А компания madame Lepic была куда удачнее сопровождения Бориса.
Дом Демидовых стоял в самом начале Вознесенского проспекта. Дамы вышли на улицу и неспешным шагом направились в сторону Адмиралтейства.
Ричард вышел на Английскую набережную за полчаса до полудня. Утром второго сентября погода стояла солнечная и теплая. Маркиз накинул на себя легкий плащ и даже не подумал взять с собой зонт, напрочь позабыв о давешнем замечании о сходстве лондонской погоды с петербуржской.
За свою опрометчивость Ричард расплатился вполне: едва он вышел на набережную, как солнце заволокли неизвестно откуда выросшие облака. Через пять минут начался легкий дождь, который вскоре усилился. К полудню небеса опрокинули на Английскую набережную настоящий ливень, и молодой маркиз, в легком летнем плаще и без зонта, прогуливался по набережной гордой неспешной походкой, вызывая недоумение у прохожих.
Тонкая материя промокла почти насквозь, вода, стекавшая с полей цилиндра, попадала маркизу за шиворот, легкие туфли моментально промокли при первом же вступлении в лужу — словом, Ричард испытывал истинное наслаждение англичанина, ожидающего даму своего сердца.
В начале первого со стороны Сенатской площади возникли две фигуры. Одна принадлежала статной даме лет сорока с небольшим — в ней Ричард без труда разгадал гувернантку княжны Анастасии; другая — стройная фигурка грациозной молодой барышни — без сомнения, была сама княжна.
Ричард пошел им навстречу. Когда они поравнялись, Анастасия остановилась. Редсворд остановился тоже. Разумеется, никак не возможно было, чтобы молодая барышня заговорила первой, потому проницательная madame Lepic произнесла, обращаясь к Ричарду:
— Oh, monsieur! Vous etes mouillé![19]
— Il est tres trempè[20], — согласился Ричард.
— Alors, je sais une petit cafeteria, — улыбнулась madame Lepic. — Lа, au moins, а sec. Sur la Galernaya rue.[21]
Дамы окликнули проезжающего извозчика и уселись в крытую коляску, а Редсворд направился в кофейню пешком.
Глава 6
Панегирик Александру Балашову
На Москву есть много дорог, сударь. Одна из них идет через Полтаву.
Балашов — Наполеону
Когда Дмитрий вернулся домой, уже совсем рассвело. Уверенной походкой моряка он добрался до своей спальни и даже ничего не задел по пути, за исключением таза, который Аркадий предусмотрительно установил у кровати повесы.
Проснулся он в первом часу. С трудом раскрыв слипшиеся отяжелевшие веки, Дмитрий почувствовал себя негодяем.
— Как самочувствие, барин? — осведомился Аркадий, аккуратно готовивший утренний туалет хозяина.
— Аркадий, ты здесь, — хриплым голосом произнес Дмитрий, обрадовавшись дядьке.
— При вас, Дмитрий Григорьевич, голубчик, — ласково ответил Аркадий.
Дмитрий собирался сообщить Аркадию, что чувствует себя чрезвычайно погано, однако, открыв рот, не смог выдавить из себя ни слова.
— Воды? — предложил дядька.
Дмитрий кивнул. Аркадий взял со столика поднос с загодя приготовленным стаканом воды и подал его молодому графу. Дмитрий попытался взять стакан в дрожащие свои руки, но едва не расплескал его содержимое на постель.
— Позвольте, я помогу, барин, — сказал Аркадий.
Он взял стакан и помог Дмитрию сделать несколько глотков.
О, святая чистая вода! Ни грамма спирта, ни капли алкоголя! К Дмитрию вернулся голос, и он попросил еще.
— Быть может, чаю крепкого, барин? — предложил Аркадий.
— Неси.
— Таз здесь, барин, подле кровати, — напомнил Аркадий, выходя из комнаты.
Пока он отсутствовал, Дмитрий осушил графин с водой и воспользовался тазом. Вскоре вернулся Аркадий с чаем и тарелкой каши.
— Поесть надо, Дмитрий Григорьевич, — назидательно сказал он.
— Ой, не надо, Аркадий, — закачал головой Дмитрий, зная, какие последствия вызовет завтрак.
— Надо, барин, — твердо повторил Аркадий.
Съев каши, Дмитрий снова нагнулся к тазу. Потом он допил чай и потребовал еще каши.
Да здравствует молодость, да здравствует беспечность!
Никогда нельзя попрекать молодых людей за бурные ночи, кутежи и пьянство, ведь молодость для этого и дана. Только в молодости мы можем с чистой совестью пить до рассвета, а поутру чувствовать себя как ни в чем не бывало.
Покончив с une petit-déjeuner[22], Дмитрий умылся, побрился, оделся и вышел к обеду блестящим молодым человеком.
— Ах, вот и наш любитель кофе! — воскликнул Владимир Дмитриевич.
— Доброе утро, дядя, — ответил Дмитрий приветливым бодрым голосом.
— Эх, минули те дни, когда я был молодым! — улыбнулся граф Воронцов. — Ну, дружок, как ты?
— Прекрасно, дядя, — сказал Дмитрий. — А где Ричард?
— О, он отправился гулять, — ответил Воронцов.
— Прекрасная погода для прогулки, — заметил Дмитрий, взглянув в окно: хлестал ливень.
Он внезапно вспомнил, как вчера проигрался в карты ротмистру Балашову, которого встретил, когда уезжал из заведения на Фонарной.
— Я, дядя, вчера был в ресторане, — солгал он, — мы там с Борисом и ротмистром Балашовым сидели.
— Так. — Граф внимательно посмотрел на племянника, ожидая, что тот попросит у него денег.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
