4-с скоро почувствовал на себе его взгляд и, резко повернувшись, поймал его. И улыбнулся еще шире. Выйдя из воды, он упал на песок и несколько раз отжался. Тогда стало видно, что его тело толстоватого увальня состоит из чистых мышц. Сейчас на него смотрело уже все Племя. Даже 3-а и 8-а, пытавшиеся раскопать норку краба, занятые этим, казалось, сверх всякой меры, скосили глаза в ту же сторону, к 4-с.
«Здоров, ой здоров… С таким мы будем — ха-ха-ха-ха дружить…» В этот момент 4-с поднялся и подошел к 1-с. Наклонился и, бросив быстрый взгляд в сторону старших Игроков (3-а и 8-а), неожиданно произнес: «Вот му(биип!)и, а?!» И снова улыбнулся. 1-с не успел среагировать, слишком такое заявление походило на волос в супе на фоне общей подчеркнутой лояльной вежливости и слишком это совпадало с его мыслями. Он только открыл рот, а 4-с уже отошел и завязал беседу с 6-е, которая лежала на песке, изящно выгнувшись. «От, коза какая! И главное, врубается ведь, что эти черные лоскутки на белом песке выглядят по-настоящему круто, для того и лежит на солнцепеке. Не жди, ничтожество, я не туповатый 4-с, я на твои титьки не поведусь…»
Так думал 1-с и додумался до того, что его беспокойное сердце еще больше ускорило ритм, настолько его раздражали поза, наряд, выражение лица и манера разговаривать 6-е. Мысль о том, с чего это так разоткровенничался 4-с, ушла в подсознание. Если бы ему кто-нибудь сказал, что 4-с проронил эту ругань не случайно, рассчитывая проверить его, 1-с, реакцию, он бы о-о-очень удивился.
«Раз, раз, раз, раз… Быстрее, быстрее. Давайте, сволочи, не тормозите, быстрей! Шевелитесь, шевелитесь!!!» — 1-с мысленно разговаривал со своими руками. До недавнего времени он любил себя, любил свои мышцы, был ими доволен. Но последний год у него шло все наперекосяк, он почти перестал есть, но скуривал по две пачки в день и не раз ловил себя на том, что, если бы не 2-а, он бы давно уже ездил по барыгам. В результате его мышцы ссохлись до карикатурных канатов. И, вынужденный ходить почти полностью раздетым перед незнакомыми ему людьми, он, и так психованный, раздражался еще больше. Утешением служило знание о том, что все равно он сильнее и выносливее большинства людей.
Но сейчас мышцы переставали слушаться, 1-с с отвращением чувствовал, что еще максимум полчаса работы — и руки начнет сводить. И неважно, что он сидит, согнувшись, уже не один и не два часа, хотя напарники его меняются. Он, 1-с, должен держаться дольше всех их, вместе взятых.
Теперь напротив него, сменив 4-с, снова уселся 3-а. Он послушно взялся за короткую палочку, привязанную к конопляному шнуру, и на «раз-два» принялся тянуть ее на себя, затем отпуская, как будто работал с 1-с двуручной пилой. Шел (третий? четвертый?) час добывания огня. Известную всем с детства схему попробовал реализовать 1-с, может, поэтому он, меняя партнеров, не отходил от дощечки с дыркой, в которую вертикально была воткнута палка. На нее, в свою очередь, была намотана веревка. Короче, добыча огня трением. На картинке все просто.
Одним из трех ножей 1-с расковырял ямку на сухой плоской деревяшке, вставил туда прямую сухую ветку. Он подозвал 3-а, проходящего мимо («пускай посмотрит, хоть толк от него будет, приложит руку к тому, до чего сам не допетрил»), и, усевшись на песке и зафиксировав основную деревяшку ногами, они начали вращать вертикальную палку. Меньше чем через минуту сердце у 1-с чуть горлом не выскочило от радости. Из конусообразной ямки, в которой шло трение, явственно потянуло горелым деревом, еще десять секунд — и пошел дым. И тогда серые, стальные его глаза стали ярко-голубыми, совсем мальчишескими от шальной радости, он триумфально посмотрел на 3-а: «…Смотри, очкастый, смотри! Ишь, облажался ты? Маскируешься, под радостного косишь?! Ничего, я вижу, какие у тебя глаза тоскливые. Не по нраву тебе МОЯ победа… Или, б(биип!), уже глючит меня? 2-а правильно говорила, в этой Игре нужно полегче быть. И к людям тоже…» Сначала 1-с себя осаживал, пытаясь следовать советам, просьбам, требованиям, мольбам своей не разлей вода девушки. «Будь, по-жа-луй-ста, не таким грубым. Люди в основном твоей злости не заслуживают. Зачем ты так? Ты же на самом деле не злой!..» До этой поры он и держался. Или старался держаться. Внешне, по крайней мере, у него получалось.
Но… но сегодня, последние три часа, семеро Игроков, Племя, становились свидетелями его полного фиаско. В начале, когда вокруг бешено вращающейся палки закурился дым, сбежалось все Племя. Даже Смотрящий Острова, молодой «видовский» журналист, встал рядом явно не для соблюдения Правил (присутствовать при всех сколько-нибудь значительных событиях на Острове), а из-за азартного любопытства.
Дым пошел гуще, 1-с резко вытащил палку, отбросил ее в сторону и, согнувшись над дымящейся воронкой, подул в нее. Через несколько секунд дым исчез, ничего не изменилось. Но дым, был дым. 1-с торжествующе оглянулся по сторонам. Племя, особенно девушки, стояли вкруг — на лицах выражение почти религиозной сосредоточенности. 1-с снова укрепил веретено, как он назвал вертикальную палку, сунул в руки 3-а веревку: «Давай, сейчас, через раз — получится!» Но ни сейчас, ни через раз не получилось. Хвастливое выражение постепенно исчезало с лица 1-с, и, в обратной пропорции, чуть презрительная ирония появлялась в застекленных глазах 3-а.
«Раз, раз, еще, еще!» — бормотал 1-с, дергая к себе-от себя закрученный вокруг сверла шнур. Из-под него валил густой едкий дым, от него щипало нос, он был горячим и пах Огнем. Но он уже не обманывал 1-с. Тот видел этот дым уже множество раз и знал, что в сердце его нет Огня, что это фикция, жестокая шутка законов физики. Но он крутил снова и снова, непонятно на что рассчитывая. Он давно перестал чувствовать свою поясницу и руки — сначала они ныли от многочасовых сгибаний-разгибаний, потом просто исчезли из зоны ощущений.
На следующее утро его разум долго отказывался верить в то, что произошло с его телом. Раскаленные гвозди загонялись в позвоночник при малейшем движении. Болели плечи, обгоревшие под солнцем. Какое-то время он лежал, не шевелясь. Потом, стараясь двигаться плавно, перекатился на бок, затем на живот. Полежав так, он встал на четвереньки, медленно подтянул колени к груди и еще более медленно выпрямился.
Камера зафиксировала — последним из Племени проснулся 1-с. Он вышел из хижины, улыбаясь, и легкой трусцой побежал через пляж к морю.
5
«Красиво…» — зеленое пятно сельвы, белая полоска пляжа, белейшая нитка прибоя в бесконечной бирюзе — вид из окна маленького самолета, со стремительностью шмеля рассекающего пространство Москва-Карибы. И обратно. (До конца Игры АЛ хотел успеть слетать домой и вернуться. Как один из Всевидящих он обладал правом и возможностью перемещаться по планете с любой скоростью и в любую точку.)
Сейчас он попросил пилота заложить еще один круг над Островами. АЛ подумал, что здорово было бы показать это зрелище Игрокам. «Почему бы не сделать это бонусом для Оставшегося (может, еще и для нескольких последних) — показать Острова Игры с высоты птичьего полета…»
АЛ смотрел на Острова, не отрываясь. Красота зрелища заключалась в его неестественности — две крошки суши, прыщиками выделяющиеся на морщинистой коже моря. Окружающее эту маленькую землю пространство соленой воды раскидывалось во все стороны, теряясь в дымке, затянувшей горизонт. Едва заметный жемчужный дымок над одним из них казался памятником человеческому упорству (упрямству?). Два Острова в пустыне океана.
