— Семнадцать долларов и тридцать два цента, — сказала Уонита.
Значит, она все-таки подсчитывала стоимость покупки.
Молодая женщина протянула ей кредитную карточку. Уонита взяла ее и провела над прямоугольным устройством, ни разу к нему не прикоснувшись. Снова послышался звон. Уонита вернула карточку владелице, сложила покупки в блестящий полиэтиленовый мешок и кивком попрощалась с женщиной, которая направилась к двери.
— Тебе помочь, Тревис?
Он покачал головой, сообразив, что снова, как дурак, уставился на Уониту, ничего не замечая вокруг себя. Он подошел к прилавку и положил на него петли.
— Привет, Уонита. Мне нужно поменять петли.
Она кивнула и прикоснулась к петлям — нет, неверно. Она аккуратно тронула бумажные ценники. Тревис мрачно за ней наблюдал.
— А куда подевалась старая касса?
— Эта лучше.
Только сейчас он заметил у нее на руке что-то вроде черного нейлонового браслета на липучке. На тыльной стороне находилась маленькая черная коробочка. Уонита прикасалась к диковинному сооружению на прилавке, раздавался звон, и одновременно на браслете вспыхивали буквы.
Тревис нахмурился еще сильнее.
— Он использует мое тело в качестве провода, — пояснила она.
— В каком смысле?
— Когда я прикасаюсь к какому-нибудь товару, она запоминает. — Она показала на коробочку у себя на запястье, затем на черное устройство, стоящее на прилавке. — А когда я дотрагиваюсь до этой штуки, она прислушивается к моему телу и узнает, что я трогала. А потом все складывает.
Неожиданно Тревис все понял. Он вспомнил, как пару месяцев назад они с Максом смотрели по телевизору передачу «Канала Чудес». Вечер выдался спокойный, посетителей было немного, и они могли позволить себе расслабиться и отдохнуть. Рассказывали про новые технологии. И, среди прочего, о приспособлении, которое использует для передачи данных человеческое тело и не нуждается ни в каких проводах и кабелях. Зона персональной связи — ЗПС — так назвал эту штуковину диктор с монотонным тоскливым голосом. Но те приборы выглядели неуклюжими и пугали своими размерами. По сравнению с изящным устройством на руке Уониты они казались чудовищами, сбежавшими из выставочного зала научных работ учеников средней школы.
— Очень полезная штука, — сказала Уонита.
— В каком смысле? — спросил Тревис. — Какая от него магазину польза?
Она пошарила под прилавком и извлекла на свет брошюру, которую тут же вручила Тревису.
— Почитай, может, найдешь что-нибудь и для себя.
Он посмотрел на книжицу и чуть не расхохотался. Наверное, ему следовало удивиться, когда он увидел полную луну и стилизованную букву «В», но Тревис нисколечко не удивился. «Дюратек». Значит, вот чем они занимаются — одна из тысяч возможностей, которые они предлагают.
— Последнее время миссис Маккей очень нервничала, — сказала Уонита. — А теперь к ней вернулась надежда. Она говорит, что наши дела давно не шли так хорошо. Она даже зарплату мне прибавила.
Тревис выглянул в огромное окно. В сгущающихся сумерках по Лосиной улице носились обрывки бумаг и еще какой-то мусор, похожий на сухие клочья травы. «Нет, Уонита, ты ошибаешься. Дела вовсе не так хороши, как ты думаешь. Как раз наоборот. Кто эти люди, так внезапно появившиеся в нашем городе? Что им известно про настоящие возможности, которые дарит человеку Судьба?» Тревис посмотрел на полную луну на обложке. Он уже видел испещренные одним и тем же знаком двери домов, когда его жизнь круто переменилась. Тревис смял книжонку, засунул ее в карман и направился к двери.
— Тревис? Ты забыл петли.
Уонита сунула ему в руки гладкий блестящий пакет, Тревис вышел из универмага, и на него тут же навалились пропитанные густым жаром и пылью сумерки. Тревис принялся отчаянно вертеть головой в поисках черного фургона, чтобы спросить у его владельцев, зачем они явились в город и с какой стати собрались тут все поменять.
Но фургон исчез. Тревис вздохнул и зашагал в сторону «Шахтного ствола», пора было открывать салун.
ГЛАВА 10
Макс позвонил в «Шахтный ствол» без четверти двенадцать ночи.
Тревис, стоявший у стойки, быстро схватил трубку.
— Макс? Это ты?
Шипение на другом конце провода постепенно превратилось в осмысленные слова.
— … я, конечно, Тревис.
Голос Макса показался Тревису каким-то неживым, с металлическими призвуками, словно он разговаривал с ним, сидя в длинной стальной трубе.
Тревис встал спиной к залу, чтобы не мешал шум. Вернувшись из универмага, он обнаружил, что у дверей салуна собралась толпа посетителей, с нетерпением ожидавших открытия заведения. Да и сейчас, несмотря на поздний час, половина столиков была занята. Тревис подумал, что люди иногда бывают даже слишком добрыми и великодушными. Он положил коврик на черное пятно на полу, но запах все равно остался.
— Макс, я… — Он заговорил тише. — Я начал волноваться, когда ты не объявился сегодня.
— Тревис, а ты беспокоишься, когда какая-нибудь из «Дочерей фронтира» сломает ноготь, открывая банку с пивом?
Тревис не удержался и фыркнул. Да, это настоящий Макс, даже если голос у него какой-то искусственный.
— Где ты? Я… ты дома?
Возникли статические помехи, а затем послышался голос Макса:
— … чудесно, Тревис. С каждым днем все лучше и лучше. Правда, я не шучу.
Тревис знал, что должен верить своему другу, но не мог забыть лихорадочного блеска в его глазах.
— Ты давно видел помощницу шерифа? — облизнув губы, спросил Тревис.
Послышалось едва различимое шипение, а потом наступила тишина.
— Макс? Ты?..
— Да. Да, видел…
Неожиданно его прервал такой пронзительный вой, что Тревис невольно отодвинул трубку от уха, опасаясь оглохнуть.
— Макс? Где ты? Что это было?
Снова какие-то шумы и помехи, а потом послышался едва различимый голос Макса:
— Мне пора.
— Подожди! Ты придешь в салун завтра?
— Может быть. Точно не знаю. Но мы скоро увидимся, Тревис. Честное слово.
Тревис вцепился в телефон, будто надеялся таким способом удержать друга.
— Макс, скажи мне только…
На сей раз шипение сменилось монотонным жужжанием, кто-то набирал номер. Тревис повесил трубку.
Только когда Молли Накамура попросила налить ей еще чаю, он сообразил, что стоит и тупо пялится на телефонный аппарат. Тревис заварил ароматный чай и протянул ей чашку. Молли серьезно кивнула и вернулась за свой столик, где давала урок оригами.
Тревис начал складывать в раковину грязные стаканы, но тут краем глаза заметил, что на стойке что-то лежит. Он протянул руку — гладкие бумажные крылья, черное тело и острый, изогнутый клюв. Тревис похолодел, несмотря на то что секунду назад умирал от жары.
