– Знаешь, Томас, когда я была маленькой, единственное, что было интересного в нашей семье,– это летние поездки на озеро Пич-лейк по выходным. Я часто обгорала.
– Правда? А для меня единственное интересное – это была “Страна смеха” и шипучка “Хайрс” в больших стеклянных бутылках. Куда делась эта шипучка в стеклянных бутылках?
– Брось! Уж не скажешь ли ты, что жить среди этих знаменитостей было не здорово? Не пытайся меня утешить.
– Утешить? И не собирался. По крайней мере, у тебя был нормальный отец! Послушай, быть сыном Стивена Эбби – это все равно что жить в птичьей клетке. Стоит лишь тебе рот открыть – кто-нибудь тут же начинает сюсюкать или распинаться в любви к “папиным” фильмам! На кой черт мне были его фильмы? Господи, я был маленьким мальчиком! Все, что мне было нужно,– покататься на велосипеде.
– Не кричи.
– Я не обязан... – Я хотел что-то добавить, но увидел съезд на площадку для отдыха и воспользовался этим. Темнота была хоть глаз выколи, и я скинул скорость до пешеходной. Площадка была забита фургонами и легковыми автомобилями с переполненными верхними багажниками. Крышка во многих случаях даже не предусматривалась, так что открытые дождю чемоданы, детские коляски и велосипеды блестели от воды. Я нашел свободное место, когда белый “фиат” с оклахомскими номерами чуть не протаранил меня, выезжая оттуда задним ходом. Я выключил мотор, и мы молча посидели вдвоем, пока дождь колотил по крыше. Саксони держала руки на коленях, я по-прежнему стискивал руль. Хотелось вырвать его с корнем и вручить ей.
– Перекусим, что ли, или как?
– Перекусим? С чего бы это? Мы едем всего час.
– Ах да, извини, дорогая – я не должен быть голоден, да? Мне не позволяется съесть что-нибудь без тебя? – Я говорил, как мальчишка, который только что открыл для себя сарказм, но еще не научился им пользоваться.
– Томас, умолкни. Выйди и купи фишбургер или еще что-нибудь. Делай что хочешь, мне все равно. Я не заслужила твоей злобы.
Мне ничего не оставалось, как выйти. Мы оба понимали, что я выставляю себя полным идиотом, но я уже не знал, как остановиться. На месте Саксони мне бы здорово надоел такой напарник.
– Хочешь чего-нибудь?.. Черт, я сейчас вернусь. Открыв дверь, я шагнул прямо в чудовищную лужу и сразу промочил кроссовку и носок. Я обернулся посмотреть, заметила ли она, но ее глаза были зажмурены, а руки лежали на коленях. Прицельно ступив в лужу другой, сухой ногой, я подождал, пока и в нее не просочится холод, а потом начал шлепать обеими ногами в этой своей, с позволения сказать, ванночке. Шлеп-шлеп!
– Что... ты... делаешь?
Шлеп-шлеп!
– Томас, прекрати. – Она рассмеялась. Смех звучал лучше, чем дождь. Я был спиной к ней и ощутил, как Саксони схватила меня сзади за футболку. Рассмеявшись еще громче, она сильно дернула.
– Будь так любезен влезть обратно. Что ты делаешь?
Я посмотрел на дождливое небо, но дождь хлестал так, что пришлось зажмуриться.
– Покаяние! Покаяние! Все, кого я встречал в моей долбаной жизни, спрашивали, каково это – быть сыном Стивена Эбби. И каждый мой ответ звучал все тупее и тупее.
Я прекратил шлепать ногами. И грустно, и глупо. Хотелось обернуться и взглянуть на Саксони, но я не мог.
– Извини, Сакс. Если бы мне было что тебе сказать, видит бог, я бы сказал.
Ветер швырнул мне прямо в лицо пригоршню дождя. Изумленно выпучив глаза, мимо прошло какое-то семейство.
– Мне все равно, Томас. – Порыв ветра снова заставил меня зажмуриться. Я не знал, правильно ли ее расслышал.
– Что?
– Я сказала, что мне нет дела до твоего отца. – Она ладонью коснулась моей спины, и теперь ее голос звучал сильнее, настойчивей и нежнее.
Я обернулся и обнял ее своими мокрыми руками. Потом поцеловал в теплую шею и почувствовал, как она целует мою.
– Обними меня крепче, старая губка. Все равно ты меня уже всю намочил. – Она прижалась плотнее и куснула меня за шею.
Мне не пришло в голову ничего лучше, чем процитировать строчку из “Горя Зеленого Пса” Франса: “Голос Соли тоже любил Красавицу Кранг, и когда был с ней, говорил только шепотом”.
Глава 2Мы планировали доехать за два дня, но то и дело непредвиденно задерживались – то попробовать пралине в придорожной закусочной, то осмотреть “Деревню Санта-Клауса” или “Город рептилий”,– в общем, останавливались везде, где на нас находило подходящее настроение.
– Погоди минутку. Хочешь посмотреть... подержи-ка... место сражения на Грин-Ривер?
– Не знаю. То есть конечно. Это в какую войну?
– Какая разница? Пять миль отсюда. Сакс, какую книгу Франса ты любишь больше всех?
– Поровну “Звездный пруд” и “Страну смеха”.
– “Звездный пруд”? Серьезно?
– Да, я думаю, там моя самая любимая сцена. Та, где ночью девочка идет на берег и видит старика и белую птицу, как они долбят дырки в океане.
– А я даже не знаю, какая сцена у меня самая любимая. Впрочем, что-нибудь из “Страны смеха”. Определенно. Но мне было бы трудно выбрать между смешной сценой и волшебной. Смешные мне сейчас во многом нравятся больше, но когда я был маленьким, эти битвы между Словами и Тишиной... Просто восторг.
– Томас, смотри куда едешь!
Иногда мы сворачивали с шоссе на стоянку и, забравшись на крышу машины, разглядывали дорогу. Слов нам тогда не требовалось; мы не ощущали ни малейшей потребности продолжать движение, куда-то стремиться.
В первую ночь мы остановились в одном городке к западу от Питсбурга. Хозяева мотеля разводили легавых, черных с рыжим, и после ужина мы вынесли нескольких щенков на лужайку перед домом, дали им немножко покусать нас.
– Томас!
– А? Эй, хватай его, пока не удрал!
– Послушай, Томас, это серьезно.
– Ладно, слушаю.
– Ты знаешь, это первый раз, когда я ночую в мотеле с кем-то.
– Правда?
– Угу. А еще знаешь? Мне очень хорошо. – Она вручила мне щенка и встала. – Когда я была помоложе и все время думала о своих ожогах, мне казалось, что ни один мужчина не захочет поехать со мной в мотель – так я выгляжу.
На следующее утро, когда мы собрались уезжать, женщина за стойкой дала нам в дорогу красиво упакованные завтраки, с пивом и плитками “Милки-уэй”. Шепнув что-то Саксони, она вернулась за стойку.
– Что она сказала?
– Что ты слишком тощий и что тебе нужно давать “Милки-уэй”.
– Нужно.
– Фигушки.
Вся поездка продолжалась в таком духе – одна приятная вещь сменялась другой,– так что когда мы добрались до Сент-Луиса и увидели арку Сааринена[22], нам даже стало жалко, что мы уже заехали так далеко. Посреди дня мы остановились в Пасифике, штат Миссури, и побродили по парку аттракционов, который назывался “Шесть флагов”. Вечером мы вернулись в свой номер с кондиционером и занимались любовью. Саксони снова и снова повторяла мое имя. Такого со мной не было ни разу. Мне было так хорошо! Я заглянул во все темные углы своей жизни и размышлял, какой из них таит в себе неприятный сюрприз... Ответа не было. Но я и не ожидал его.
