Мысли о жене заставили Эстрила поморщиться от боли. Ладонь, на которой лежал талисман, сжалась и разжалась. Острые углы оставили на коже несколько красных точек.
Его расчеты оказались правильными — через двое суток на горизонте замаячили островерхие крыши Шингвы. Путешествие прошло успешно. Только на одной из станций пришлось устроить скандал и даже стучать грамотой с печатью Сената по столу начальника станции, сразу не предоставившего свежих лошадей. Лошади тут же были выпряжены из кареты другого путешественника.
Итак, рано утром Эстрил ступил на древние плиты мостовой перед зданием Сената. Над башней с часами полоскался по ветру черный флаг с изображением айона — белоснежной птицы с красным хохолком, государственного символа Аникодора. Площадь была еще пустынна: солнце только-только позолотило башни и купола, вздымавшиеся над столицей. Но в переулке промаршировала целая тиенда — десятка — трогов, зябко кутавшихся в кожаные плащи. Весна здесь, на Севере, вблизи гор, чуть-чуть запаздывала; дул холодный ветер, а на газонах сквозь прошлогоднюю рыжеватую траву еще не пробились новые ростки. Велев вознице отправить его сундук в гостиницу «Гордость Шингвы», Эстрил поднялся по широким ступеням и распахнул тяжелые двери, окованные темным железом.
Первый раз Эстрил оказался в этом величественном и мрачноватом здании, когда ему исполнилось двенадцать лет. По рекомендации Стратола его взяли в особую школу при Сенате — здесь учились мальчики, способные к самым разным наукам. Конечно, их происхождение вряд ли позволяло надеяться на магический жезл, но Сенат, тем не менее, рассчитывал извлечь из них пользу. Решение о поступлении в школу каждого нового ученика принималось всем составом Сената.
Эстрил до сих пор помнил свои ощущения в тот день. Каким маленьким и незначительным он себе казался! Робкие шаги мальчика гулким эхом раздавались под сводами. Серый полированный камень под ногами пугал своим блеском и чистотой. У зала заседаний словно не было стен — таким огромным он казался. Одиннадцать суровых лиц обернулись к нему, когда он остановился посередине мозаичного круга. Голоса сенаторов, утверждавших его поступление в школу, могли принадлежать только великанам…
И даже сейчас, не однажды побывав в этом здании, добившись одобрения сенатора Ярвига, Эстрил по-прежнему чувствовал себя здесь ничтожным и жалким.
Сенатор Ярвиг встретил его в своем кабинете. Невысокий, склонный к полноте, он производил впечатление простоватого и добродушного человека. Однако Эстрил прекрасно знал, что это не так: перед ним был маг Земли и самый умный политик в Сенате.
— Рад, господин Эстрил, что вы не заставили себя ждать, — Ярвиг слегка поклонился в знак приветствия и махнул пухлой рукой в сторону кресла, приглашая сесть. — Надеюсь, усталость после долгой дороги не помешает вам внимательно выслушать все, что я скажу.
— Я вовсе не устал, господин сена… — из вежливости солгал Эстрил.
— Прекрасно, — прервал его на полуслове Ярвиг. — Мне предстоит изложить вам задание небывалой важности. И учтите: от того, насколько вы будете сообразительны, исполнительны и решительны, зависит будущее нашей страны.
Эстрил оторвал спину от кресла и расправил плечи, подчеркивая свою готовность слушать. Сенатор вышел из-за письменного стола, на котором были разложены карты, и, набросив на плечи поверх длинной темной туники плед с мелким красным рисунком по коричневому фону, принялся расхаживать по кабинету, не глядя на Эстрила. Он как будто размышлял вслух.
— Аникодор… Когда я произношу это слово, вновь и вновь осознаю ту честь, которая выпала на мою долю: быть сенатором столь великой страны. Разве от этого не может не охватить священный трепет? Уверен, что подобное чувство испытывает каждый гражданин — и великий маг, и землепашец. Многие века наша страна оставалась последним и единственным оплотом цивилизации на планете, охваченной хаосом. Когда Звезды покинули мир, эра процветания для нас только начиналась. Теперь, когда земля перестала давать нам дармовые блага, оказался востребованным труд крестьян, ремесленников, торговцев. Все довольны, сыты, счастливы и благодарны судьбе за то, что родились на Аникодоре.
Но все в мире имеет обратную сторону. Уединившись на своем спасительном острове от мировой разрухи, мы забыли, что наш континент не так уж велик. Пройдет не так много времени, и он окажется неспособен прокормить всех своих обитателей. В недрах нашей страны добывают все меньше железа, урожаи год от года становятся хуже. А людей — все больше. Пока эти мрачные расчеты доступны лишь Сенату. Но не за горами тот день, когда люди сами поймут: эра процветания закончилась. Начнутся паника, бунты, междоусобицы, гражданская война… Аникодору придет конец. Вы это понимаете, господин Эстрил?
Ярвиг неожиданно замер на месте и уставился на Эстрила. Тот от неожиданности вздрогнул.
— Да… Но не вполне… — пробормотал молодой человек.
Ярвиг, не обращая на его ответ внимания, опять начал мерить шагами кабинет. Его голос звучал возбужденно:
— Любому, кто знаком с историей Аникодора, известно, что после ухода Звезд было организовано несколько эпохальных экспедиций. Одна — на юг Мешеорота, в так называемую страну Золотых статуй, где обнаружили примитивное племя, обладающее несметными сокровищами. Другая — на Ошк. Эти леса, богатые дичью и древесиной, населены дикарями, приносящими своим идолам человеческие жертвы. На Иссэро, этом мало изученном обширном континенте, обнаружены осколки угасающих цивилизаций. И наконец, последняя экспедиция, казалось бы, самая бесполезная, исследовала необитаемый Ловиж. Немногие знают, что было найдено там.
Сразу после ухода Звезд было принято решение, что для блага всех людей Аникодор должен стать во главе мировой цивилизации. И вот наконец настало время для осуществления великих планов наших предков! В наших доках стоят куоты небывалой мощности, на них Аникодор отправится завоевывать новые земли. Разумеется, мы победим, но сколько времени это займет, сколько жизней будет принесено в жертву этой победе, плодами которой смогут наслаждаться лишь наши далекие потомки… Есть, однако, и другой выход.
Ярвиг снова остановился напротив Эстрила. Его зеленоватые кошачьи глаза под насупленными густыми бровями, уже тронутыми сединой, казалось, глядели в самое сердце молодого человека.
— Господин Эстрил, вы один из тех немногих, кто причастен к тайне экспедиции на Ловиж, которую хранили многие века. Вы приложили немало усилий, чтобы растолковать древнее пророчество, найденное в одном из заброшенных святилищ. Вам удалось то, что ученые Сената пытались сделать в течение долгих лет. Благодаря вам мы смогли вычислить место. Подойдите к столу.
На большие старинные карты падал солнечный луч. Сенатор сбросил со стола одну, другую карту и, остановившись наконец на нужной, ткнул пальцем в точку, жирно обведенную чернилами.
— Смотрите! Это Иссэро, его западная часть. Вот этот горный хребет называется Венексы. Здесь, — палец постучал по столу, — должен быть город, деревня или что-нибудь в этом роде. Она должна быть там. Однако в документе было указано и время. К сожалению, ваше открытие, господин Эстрил, опоздало лет на двадцать, но вы в этом не виноваты. Сенат решил, что именно вам следует довести начатое до конца. У вас есть необходимые знания — я помню, что вы были лучшим учеником нашей школы. Пришла пора доказать свою преданность Аникодору. Вы отправитесь туда. Если та, кого мы ищем, до сих пор находится там, вы заберете ее с собой. Если нет — будете искать, пока не найдете.
