— Не всех, конечно, но многих знаю. Да их по коллекциям можно вычислить. Существуют каталоги картин, где указаны владельцы. Но эти списки — для служебного пользования ФСБ или дирекций музеев. Они засекречены. Однако у Додика такие списки имеются. Последний клиент, которого он общипал на шесть репинских этюдов к картине «Крестный ход в Курской губернии», был некий Шестопал. Смешно другое. Додик держит деньги в его банке. Сверхнаглость. Тот перед ним стелется, проценты ему платит, а этот гад своего же собрата по живому режет. Для него ничего святого нет. С моим отцом он так же поступил. Мало того что в зону его на восемь лет загнал, так еще работать там на свой карман заставил. Шакал! Для него нет ничего святого, кроме его бабы. Тоже хищница та еще. Два сапога пара. Она им крутит, как хочет. Еще бы, лет на двадцать моложе и выглядит, как фотомодель. Там любовью и не пахнет. Каждый в этом альянсе свое имеет.
Ника забыла про шампанское и икру. Услышав имя Шестопала, она вздрогнула, но Борис этого не заметил. Как, оказывается, тесен мир. Взять бы и столкнуть всю эту банду лбами, чтобы искры посыпались! Как хорошо, что мудрая тетка Неля надоумила ее не бросаться преданными мужчинами. Не плюй в колодец, пригодится воды напиться.
Ника подняла бокал.
— Я хочу, чтобы мы выпили за нашу неожиданную, но судьбоносную встречу. А ведь могли бы и не встретиться, и кроме детских воспоминаний о «казаках-разбойниках» ничего не осталось бы.
— Это не случайность. Я тебя всю жизнь искал.
И они выпили. Каждый за свое.
15 сентября 1996 года
Если Нику пришлось долго убеждать в том, что она должна выглядеть в глазах окружающих целомудренной девицей, то Киру Фрок убеждать не приходилось. Она имела не одно лицо, а была многолика, разнообразна, предприимчива и, разумеется, обладала опытом по части любовных игр. В ее сети попадали все, кто ее каким-то образом интересовал. Свои чувства она не растрачивала и не желала размениваться по мелочам. Настоящая любовь впереди, а пока сочетание любовь — бизнес ее вполне устраивало. Шестопал прекрасно понимал, что Кире он нужен только для постели и для ее махинаций. Он относился к этому спокойно. Как женщина, Кира не имела себе равных в постели, и он старался доставлять ей как можно больше удовольствий. Конечно, такой темпераментной красотке мало бойкого старичка Добронравова. Но Кира им дорожила, он был ей нужен. Жить в роскоши по сегодняшним меркам не очень просто. Приходилось идти на жертвы. Кира знала, что Шестопал имел невесту, молоденькую, хорошенькую, из интеллигентной семьи, но у него с ней ничего не было, и, похоже, девчушка водила его за нос.
Одно дело — деликатное ухаживание, другое — постель и мужские потребности. Кира и Шестопал понимали друг друга и сошлись на постели. Уже позже Кира начала втягивать Саула Яковлевича в свою паутину, и ему пришлось принимать участие в ее играх. Для Шестопала все интриги Киры казались увлекательным развлечением, и он с удовольствием ей потакал. Важно то, что их, кроме постели и интриг, ничего не связывало, они оставались свободными от взаимных обязательств. Но сегодняшний разговор Шестопалу не понравился. Когда дела касались его капиталов и личности, тут он мог превратиться в жесткого и бескомпромиссного мстителя.
Кто-то сказал однажды, будто самые главные вопросы мужчина и женщина решают в постели. Кира с этой тезой была согласна. К тому же на ринге, состоящем из перины, где особенно подчеркивались ее формы, она чувствовала себя более уверенно и могла нокаутировать любого противника. Подложив под плечи подушку, Кира облокотилась на спинку кровати, взяла фужер с вином и потянулась за сигаретой.
Шестопал расплылся, как медуза, на большей части огромной кровати и, заложив ладони за голову, любовался шикарной грудью своей любовницы. В свои тридцать пять Кира ухитрилась сохранить тело и кожу двадцатилетней девушки. Не будь она первостепенной стервой и потаскухой, он бы сделал ей предложение. Но Саул хотел иметь порядочную жену и кучу детей. Ему стукнуло тридцать шесть, он не следил за собой, зарос жиром, ему пора уже было прекращать растрачивать жизнь на проституток и коллекционирование денег. Пришло время подумать о семье и наследниках.
— Вот что, милый, — начала Кира, — ты должен будешь сделать для мне одно одолжение.
— По-моему, я только этим и занимаюсь.
— Мелочи. Я говорю о серьезном одолжении.
— В чем же оно заключается?
— В один прекрасный момент ты откроешь мне частный сейф в своем банке. Тот, на который я тебе укажу. Сколько их у тебя?
— Больше двух тысяч. Решила ограбить мой банк? Веселенькое предложение. Банкиру предлагают ограбить его банк. До этого даже современные сценаристы не додумались. В кино только стреляют и захватывают все силой.
— И правильно делают. А как еще развлекать публику? Философией? Времена Агаты Кристи прошли. В стране идет война прямо на улицах. Вот ее и отражают в кино. Если ты раньше смотрел новости по телевидению и узнавал, сколько зерна положил колхоз в закрома родины и сколько стали дала домна, какое количество угля добыли донбасские шахтеры, то сейчас ты об этом ничего не знаешь. Зато тебе известно, скольких человек пристрелили в городе и какой политик скинул с кресла конкурента. Народ требует хлеба и зрелищ. Мы недалеко ушли от древних цивилизаций.
— Любишь ты философствовать. Я требую зрелищ и прошу продолжить сценарий с ограблением моего банка при моей же помощи.
— Сейф оформлен на подставное лицо. Номера ячейки я пока не знаю. Мое любопытство показалось бы Додику подозрительным. Рано или поздно, но он сам назовет мне номер сейфа. Для этого у меня есть кое-какие лекарства, развязывающие людям язык во сне. Что касается кода и ключей, то ведь банкир может вскрыть любой сейф в своем банке. Хотя бы для эвакуации в случае пожара.
— Опять ты философствуешь. Да, я могу вскрыть сейф. Но никогда этого не сделаю.
— Даже ради меня?
— Ни при каких обстоятельствах.
— А зря. Там лежат украденные у тебя картины. Шесть подлинников Репина. А у тебя висят копии.
— Врешь! — Шестопал приподнялся на локтях…
— Не дергайся, дорогуша. Ты получишь свои подлинники и еще парочку раритетов в качестве компенсации. Но из моих рук. И не сейчас, а через годик-полтора, когда там наберется солидная коллекция. Я убедила До-дика хранить сворованные им подлинники в твоем банке. Ему идея очень понравилась. Скоро туда лягут бесценные полотна Федотова. Это не сейф, а Клондайк. Он пополняется. Если раньше Додик продавал подлинники перекупщикам, то теперь он нашел окно на границе, может обходиться без посредников и вывезти полотна в любой конец света. Сейчас рано его трогать. Пусть набивает свой железный мешок бесценными шедеврами. А когда наступит час «икс», Додик сыграет в ящик. Вот тогда ты мне и откроешь сейф. Кроме Репина, я дам тебе еще три картины на выбор, кроме Федотова. Остальное мое. И считай, что твоя коллекция обогатилась миллиона на два долларов. Хоть у тебя хватает и своих миллионов, но тут тебе палец о палец ударить не придется. Ну как, хороши проценты за аренду?
