Еще несколько кварталов, и вот он, дом Корнелии. Хай Лин вбежала в вестибюль и остановилась у лифта, дожидаясь Вилл. Ей не пришлось стоять долго. Не успел лифт приехать, как та появилась. Билл тяжело дышала, ее лицо раскраснелось от бега. Девочки молча сели в лифт.
Подойдя к квартире Корнелии, Хай Лин с облегчением вздохнула. Судя по всему, Тарани сумела туда проникнуть — дверь была приоткрыта. Но стоило ей войти в дверь, и радость Хай Лип тут же улетучилась.
В квартире царил ужасающий беспорядок. Занавески порваны. Окно разбито. Пол усыпан осколками стекла. Не уцелело ничего. Даже стекла на картинах, висевших на стене, были все в трещинах.
Посреди разгромленной комнаты сидела Тарани и грызла ногти. Только Корнелии нигде не было. Хай Лин не рассчитывала увидеть такую картину.
Тарани дрожащим голосом рассказала о том, что видела и слышала. Женщина-кошка из Кондракара кричала на Корнелию, угрожала ей. Говорила, что ее будет судить Совет. А потом была вспышка света, и они исчезли. Хай Лин слушала это, и ее плечи поникли. "Только что-то начало налаживаться, — подумала она с горечью" — и вот опять… Непонятно, кому пришлось хуже — квартире Корнелии или всем нам?" Тарани всплеснула руками.
— Если бы у нас были наши чары, мы навели бы здесь порядок, — сказала она.
Нервно кусая губы, Хай Лии делала вид, будто изучает порванную занавеску. Что он" могут сделать втроем? И могут ли что-нибудь вообще?
Но Вилл, их бессменный лидер, не собиралась мириться с этим разгромом. Она решительно посмотрела на Тарани и Хай Лин.
— Если бы у нас оставались наши чары, мы бы начали поиски Корнелии! — заявила она. -
Пошли отсюда.
Опять вестибюль! Хай Лин побывала здесь сегодня, наверное, уже миллион раз.
"Хорошо, хоть кто-то из нас знает, что делать", — подумала Хай Лин. По она сомневалась, что они смогут найти Корнелию. Где искать? — Ведь эта женщина-кошка могла утащить их подругу куда угодно.
Тарани и Вилл вышли на дорожку к воротам, ведущим на улицу. Хай Лин немного отстала от них. У нее из головы не выходили слова подруг. Если бы у них были чары… если бы у нас была наша магия… Куда же она всё-таки подевалась? Почему исчезла? "Когда же мы в последний раз применяли наше волшебство?" — размышляла девочка.
— Вспомнила! — закричала она. — Мы остались без наших чар, когда эта капля появилась в "Симултехе"!
— Да, — согласилась с ней Тарани, — похоже, что так.
— Тогда все изменилось, — заявила Вилл. — А ведь раньше, хотя наши чары и стали слабеть, все вместе мы были сильными!
Хай Лин кивнула. "Когда мы были имеете, мы всё-таки могли заставить наши чары работать, — подумала она, — мы все еще могли сражаться и побеждать".
— А затем начались ссоры, — вступила в разговор Тарани, прервав мысли Хай Лин, — и наши чары стали постепенно угасать, пока не исчезли совсем.
— В «Симултехе» мы были вместе, — сказала Хай Лин, — и вспомните, что там произошло.
— С нами не было Корнелии, — тихо заметила Вилл, заговорив о том, чего они не хотели признавать.
"Она права, — подумала Хай Лин. — Но, с другой стороны, волшебство возникло без участия Корнелии. Как же такое могло быть?"
Тут же Хай Лин сама нашла ответ на этот вопрос — возможно, их магия сработала неправильно.
Тарани повернулась к Вилл.
— Так ты думаешь, что есть связь между нашей дружбой и нашим волшебством? — спросила она.
— Возможно, — ответила Вилл и поморщилась. — Но единственный способ это проверить — попасть в Кондракар. Оракул наверняка нам все объяснит. Только не знаю, как теперь попасть туда. Нас только трое, и мы перестали быть чародейками.
Хай Лин опять разочарованно вздохнула. "Да, команда из нас слабая. Без других чародеек мы не только в Кондракар не попадем, но и в спортивном состязании не выиграем".
Но вдруг у ворот послышался голос:
— Посчитайте еще раз! — И из-за каменного столба высунулась голова.
Это была Ирма. Она театрально подняла руку вверх.
— Я здесь! — торжественно провозгласила она.
Хай Лин еще никогда не была так счастлива видеть свою подругу. "Я знала, что она всё-таки придет! — подумала она. — Ей просто было нужно время. Так что чародейки почти все в сборе. Нет только Корнелии. По другие основные игроки снова вместе".
И, улыбнувшись, Хай Лин прошептала:
— Состязание начинается!
Глава 11
Люба нашла укромное место в Храме Кондракара, чтобы упрятать там Корнелию. Девочка металась но тесной каморке, как тигрица в клетке. Мимо проплывали розовые и пурпурные облака. В другое время Корнелия нашла бы это зрелище красивым, даже чарующим. Но сейчас оно выглядело столь же непривлекательно, как и решетки на окнах.
В голове у Корнелии звучали злые слова Любы: "Признай свою вину. И ты избежишь наказания Совета Старейшин!"
"Но ведь я ни в чем не виновата! — подумала Корнелия, пылая гневом. — Я была близка к тому, чтобы вернуть Калеба, когда она встала на моем пути! Это сделала Люба, а не я. Я не могу признаться в преступлении, которое не совершала. И не буду!"
Но девочка видела ситуацию и с другой стороны.
"Оракул же всезнающий, — размышляла она. — Что ему известно — то, что я хотела сделать, или только то, что сделала? Ведь я хотела вернуть Калеба. А вместо этого вернула шептуна. Шептуны были глазами и ушами Фобоса, а Фобос был одним из самых страшных врагов Кондракара. Послушает ли меня Совет? Поймет ли меня Оракул?"
Корнелия пала духом, словно ответ был ей уже известен. Она посмотрела туда, где лежал Калеб, и вздохнула. Ничего не вышло так, как она надеялась. Калеб вернулся — но не полностью. До того, как принять человеческий облик, он был шептуном; сильная воля и убеждения заставили его возглавить восстание против Фобоса.
Люба остановила ее на полпути! Глаза Калеба были открыты, но, не мигая, смотрели в потолок. "Лучше бы он оставался цветком, — подумала она уныло. — По крайней мере, я могла бы заботиться о нем. А теперь его бросят в темницу!"
Тело Корнелии опять сотряслось от рыдании, и она забилась в уголок, чтобы Калеб этого не заметил. Она не знала, видит ли он, но не хотела, чтобы он видел ее поражение. Если его должны бросить в темницу, может, лучше рассказать о том, чего хочет Люба. И тогда ее, возможно, тоже отправят в тюрьму. Она бы с радостью пошла туда, забыв обо всем.
Она мысленно вернулась к тому времени, когда была в своей квартире наедине с Калебом. Когда он был цветком — она пела для него, говорила с ним. Вела себя так, как будто он был человеком и мог слышать ее. Почему бы не поговорить с ним сейчас? И его внешний вид не оттолкнет ее. Не важно, что сказала Люба. Корнелия знала, что в душе Калеб не может быть шептуном. В его сердце никогда не поселится зло.
