«Мерседес» несся по подмосковной дороге среди леса. Иногда возникали дома-крепости, двухэтажные, с подземными гаражами, с соляриями на крыше. В большинстве домов были узкие окна, иногда бойницы, через которые невозможно рассмотреть, что внутри дома, но удобно отстреливаться из гранатомета. «Новые русские» строили дачи, напоминающие то старые замки, то современные бетонные доты, а дот — это долговременная огневая точка, в переводе с инженерно-военного.
Попадались и старые дачные поселки, заложенные в тридцатые и сороковые годы: деревянные дома с верандами, флигелями, домиками для прислуги на участке.
На всех новых дачах были установлены спутниковые тарелки. Раньше дачи строили годами. Одно лето уходило на подвал и фундамент, следующее на стены, потом крышу. Сегодня кирпичные крепости возводились от весны до осени. Я никогда не мечтала о такой крепости, но от финского одноэтажного домика я бы не отказалась. И сидела б сейчас в шезлонге в тени или варила варенье и ждала мужа с работы. Насчет мужа я, конечно, зря, даже в мечтах ему не находилось места. А если я когда-нибудь снова выйду замуж, то наверняка он будет старше меня. Значит, кроме его родителей будут жить еще и его дети, моя мать и Анюта, да все это на меня одну, то лучше не надо. Я исходила из опыта своих подруг, которые после дачного сезона возвращались в Москву с облегчением. Вместо летнего отдыха была тяжелая летняя работа, когда надо готовить на десяток человек, убирать, солить, мариновать, квасить.
Но замужество и дачная жизнь во всяком случае в этом сезоне мне не угрожали. Я попыталась сформулировать вопросы, на которые мог дать ответ только отец, но уснула от сегодняшних переживаний и проснулась, когда водитель разбудил меня.
Это был санаторий Четвертого управления при Совете Министров бывшей Российской Советской Федеративной Социалистической Республики. Второй разряд, как пояснил мне шофер. Более комфортабельными считались санатории, где лечились и отдыхали союзные министры, члены ЦК КПСС и Политбюро. В прежней иерархии существовал свой табель о рангах, в котором инструктор ЦК КПСС имел больше привилегий, чем республиканский министр.
Сегодня все смешалось. Тот, кто имел деньги, мог жить в апартаментах членов Политбюро. Это все равно что купец поселился бы в царских покоях. В начале года в санатории для самых избранных убили бизнесмена, и администрация президента распорядилась не продавать путевки в санатории экстракласса бизнесменам, чтобы не нервировать новую привилегированную элиту.
Но даже этот санаторий второго разряда поразил меня огромным десятиэтажным корпусом, который тянулся метров на двести. В парке были еще и коттеджи, старые, деревянные, с пятидесятых годов, и новые, кирпичные. К одному из них подрулил шофер.
Двое молодых парней сидели под тентом возле коттеджа. Третий находился в холле первого этажа и смотрел по телевизору футбол. Короткое помповое ружье стояло в углу. Ситуация вполне для американского фильма. Ты мертвец, подумала я тогда про парня, потому что, чтобы дотянуться до ружья и взять его в руки, потребуется не меньше трех секунд. Во всех фильмах стреляли через секунду, уже при входе.
И вдруг я услышала свой голос, потом возражения Ржавичева. Мой голос мне не понравился: раздраженный и даже чуть плаксивый.
Иногда мне снится такое, что в жизни происходить не может, я даже не пугаюсь, потому что понимаю: это сон, надо сделать усилие и проснуться. Я вдохнула, выдохнула, закрыла и открыла глаза, но голос мой звучал и даже раздражал меня.
Я прошла к веранде, откуда доносился голос, и увидела отца, Настю и Малого Ивана, которые слушали на портативном магнитофоне пленку с записанным разговором.
— Записывают персонально меня? — спросила я.
— Прослушиваются все члены совета директоров. Идет утечка информации. У меня нет другого выхода, — ответил отец.
— Если они узнают об этом, то могут подать в суд, это нарушение прав человека и вторжение в личную жизнь. Сколько человек знают о прослушивании?
— Трое: я, Настя и Малый Иван.
— А служба безопасности? Викулов, например?
— Нет.
— Хороша же служба безопасности, которая не знает, что в организации установлены жучки.
— Да, не хороша, — согласился отец. — Будем менять. Но ты в принципе провела эти два дня замечательно. Мы проанализировали. Ты практически не допустила ни одной ошибки. Небольшой перебор только с Ржавичевым.
— Но на корабле бунт. Команда вышла из подчинения. Они сделают все, чтобы меня убрать.
— Им это будет сделать довольно трудно.
— Не так уж и трудно, — не согласилась я. — Мне нужен гарантированный запас времени.
— Не понял, — сказал отец.
— Ты издаешь приказ, что я исполняю обязанности и если не справлюсь, то во главе компании станет твой первый заместитель. Один месяц они решат потерпеть, а за месяц я во многом разберусь.
Настя и Малый Иван переглянулись.
— С вашей помощью, — добавила я. — Но быть полностью пешкой мне противно.
— Хорошо, — согласился отец. Он закрыл глаза, и я поняла, что он согласился не потому, что я права, а потому, что устал. Сегодня он был бледнее, чем вчера. — Вы погуляйте с Настей, а я с Малым Иваном обговорю технологию принятия решений.
Мы с Настей вышли. Охранник по-прежнему смотрел футбол по телевизору. Настя, проходя мимо, взяла помповое ружье.
— Эй! — сказал охранник. — Не балуй!
Настя резко передернула затвор и направила ружье на охранника.
— Считай, что ты своих детей сиротами оставил. — Настя в несколько движений разрядила ружье, патроны разлетелись по холлу, и бросила ружье на диван.
Тот, кто занимался стрелковым спортом, мгновенно вычисляет профессионала. Настя разрядила ружье, как профессионал. Охранник, кряхтя, собирал патроны. Настя посмотрела на него и вышла на веранду.
— Терпеть не могу дилетантов, — сказала она. Предложила мне сигарету и закурила сама.
Коттедж был построен на окраине парка. С веранды просматривалось поле, засеянное овсом, который уже начинал желтеть. Вдалеке виднелась колокольня разрушенной церкви, за полем, на лугу у речки, паслись коровы. Родной российский пейзаж.
— Сколько до этой колокольни? — вдруг спросила меня Настя.
— Не меньше километра, — прикинула я.
— Тысяча восемьсот метров, — определила Настя и спросила охранника: — Шеф на этой веранде бывает?
— Бывает, — ответил парень постарше, по-видимому главный здесь. — Он любит сидеть и смотреть на поля.
— Сюда его не вывозите, — сказала Настя.
— Извините, мадам, — ответил охранник. — Мы подчиняемся только товарищу Викулову. А он приказал выполнять все пожелания шефа.
— Идиот, — прокомментировала Настя, когда охранник отошел. — Страна непрофессионалов. Ну, чего вытаращилась? Не понимаешь?
