К концу дня труженики студенты установили, что у шестидесяти перспективных участников было по девять крестиков.
Но Голландия — маленькая страна с большой дырой в бюджете. Она не может себе позволить отправить в Жевену делегацию из шестидесяти человек. И профессор, возглавляющий комиссию из студентов, сказал:
— Давайте посмотрим, что эти шестидесяти… шестеро… десятков… Что эти шестьдесят умниц умеют делать своими руками. Что там они вычеркнули.
Студенты вытащили несколько анкет и стали рассматривать, кто из ребят что умеет делать: «…вязать, шить на машинке, чинить спущенные шины, выращивать овощи…» и т. д.
— Ой! — сказал один студент. — Мне попался какой-то суперребенок. Он умеет делать все! Только анкету не умеет заполнять. Ее фамилия Розалинда Вилминг. Ладно, пропускаем ее.
Как и почему Розалинда прошла этот тур — было для нее загадкой. Узнав об этой новости, Эвелин позеленела от зависти. Она спросила:
— Какие ответы ты зачеркнула?
— Все, — застенчиво ответила Розалинда. — По три ответа на вопрос.
— Это же нечестно! — сказала Эвелин. — Надо было зачеркивать только один. Как я. Только один, который ты считаешь правильным.
— А я все считаю правильными! — сказала Розалинда.
— А что ты зачеркнула в пункте десять?
— Ничего.
— Как ничего?! Ты все умеешь делать?! Да у тебя на лице написано, что ты просто хвастунья! — закричала Эвелин. — Яеще поверю, что ты можешь чинить шины. Ну и чини, потому что это грязная работа, как раз для тебя! А про все остальное ты врешь!
В доказательство того, какая это грязная работа, она высунула язык и отвернулась.
Розалинда восприняла это как оскорбление в адрес своего отца.
— Говнюшка! — выругалась она.
Как раз в это время подошел господин Бош. Его коротко стриженные волосы ежиком плескались на ветру, дувшем со двора школы.
— Ты хороший ребенок? — спросил он.
— Нет! — ответила Розалинда. Только сейчас она по-настоящему начала понимать, как трудно быть хорошим ребенком.
Еще неделю назад она написала Роме радостное письмо, в котором уверяла, что приедет на фестиваль. Сейчас, когда она ежедневно тренировалась с бабушкой в вязанье, шитье, плотничанье, готовке и окраске, настроение у нее было хуже некуда.
Гвозди гнулись, краска проливалась, петли падали с вязальных спиц, а сами спицы царапались как ненормальные.
Только пироги у нее получались хорошие, хотя вкус имели совсем не такой, какой предполагался в рецептах.
Через два дня должен был состояться конкурс «Умелые руки». Как писали о нем газеты:
«…заключительный тур, во время которого из шестидесяти хороших детей выберут шесть самых хороших».
Бедная Розалинда теперь не очень спешила домой после школы. В дверях ее обычно ждала бабушка в фартуке с новым заданием. Что они будут делать сегодня? Может быть, сажать фрукты и овощи. Но где? На подоконнике, в горшках, в блюдцах, в тарелках, в розетках из-под варенья и в старых тапочках? У ее бабушки хватило бы на все это энергии. К тому же она была более строгим и суровым учителем, чем все учителя, которых до этого знала Розалинда.
У бабушки был небольшой дом, в каких обычно живут пожилые люди, с маленьким участком земли размером четыре на пять метров, где она выращивала цветы, помидоры и красную капусту.
Растения стояли стройными рядами, как солдаты, и невозможно было найти между ними ни одного сорняка. Это был не сад, а настоящий натюрморт. Вот, наверное, откуда бабушка так много знала о растениях.
Сейчас Розалинда неохотно вытащила ключ из кармана. А что, если она проникнет в комнату тихонько, как мышка. Или скажет, что ей задали бешеное количество уроков? Или объявит, что она тяжело больна, а потом убежит.
И тут она услышала звуки гитары. Кто же это играет? Неужели бабушка? Бабушка и гитара! — трудно было представить себе что-нибудь более несовместимое.
— Розалинда! — пропела бабушка под аккомпанемент. — Заходи-ка!
— Бабушка, у тебя что, моя гитара?
— Да, конечно! — пропела бабушка в ответ.
— Почему?
— Рози, разве ты забыла, что тебе нужно будет играть на музыкальном инструменте? Ты умеешь?
— Нет, — сказала Розалинда. На самом деле она знала две песенки. Она сама их придумала и могла петь с самыми простыми аккордами. Это был ее секрет.
— Я сейчас тебя научу одной песне. Это старая классическая песня.
Она положила пальцы на гитарные струны, поискала удобную позу (в этот раз она сидела не на своем вертящемся стуле, а на коротком диванчике в гостиной). И запела:
Есть такой на свете город, да,
Называется он Веной.
И служил в одной казарме, да,
Там солдат обыкновенный.
Он был красивый парень, да,
Но был ужасно прост.
Из-за своей подружки Мейн, да,
Он раз покинул пост.
Но на пост пришли гвардейцы, да,
И его ждала засада.
И теперь на эшафоте, да,
Ему жизнь окончить надо.
Приказано в казарме, да,
Солдата запереть.
Да, он красивый парень, да,
Но должен умереть.
И пошла его подружка, да,
В королевскую палату,
Королю упала в ноги, да,
Просит милости солдату.
«Он вовсе не преступник, да,
Он просто мой жених.
И, если это нужно, да,
Убейте нас двоих».
И сказал король: «Ну что же, да,
Мы устроим испытанье.
Коль решишь мои загадки, да,
Отменю я наказанье.
В твоих руках спасенье, да,
Солдата твоего.
Посмотрим, как сумеешь, да,
Ты выручить его».
«Что такое, объясни мне, да,
Есть король, но нет владенья?
Что такое, объясни мне, да,
Есть вода, но нет теченья?»
«Король, но без владений, да,
Есть карточный король.
Вода, но без теченья,
То слезы — моя боль.»
«Что за ключ, ты объясни мне, да,
Все затворы отворяет?
Что без всякого оружья, да,
Самых сильных покоряет?»
«Вам золото любые, да,
Затворы отворит.
А любящее сердце, да,
Любого покорит.»
Тут король в ладоши хлопнул, да:
«Эй, помиловать солдата!
Он виновен предо мною, да,
Но она не виновата.
Женить их поскорее, да,
