— Поезжай с ними, — попросил Берч Назарио. — Будем надеяться, что трупы завернуты в достаточно старые газеты.
Подобно скорбящему, следующему за катафалком, Назарио проводил труповозку до здания судебно-медицинской экспертизы округа Дейд, где служитель, приняв сундук, присвоил номер его маленькому обитателю.
Понаблюдав, как сундук снова фотографируют, детектив последовал за ним в рентгеновский кабинет. Старый аппарат недавно заменили новым — современным, с компьютером, цифровым сканером и большим 21-дюймовым монитором.
«Вот он, момент истины», — подумал Назарио, глядя, как медэксперт нажимает на выключатель.
Затаив дыхание, Назарио смотрел на экран, где появились очертания сундука. Он увидел металлические петли на крышке, сломанный замок и ряды крошечных черепов, грудных клеток и бедренных костей.
— Здесь несколько тел, — сказал медэксперт своему ассистенту. — В общей сложности нам понадобится семь камер.
Назарио вздохнул: дело обещало быть непростым. В каждом свертке угадывалось маленькое человеческое существо.
Эксперты снова исследовали крышку новоявленного гроба на наличие отпечатков пальцев и следов ДНК. Перед тем как вынуть свертки, открытый сундук снова сфотографировали, потом каждый сверток под разными углами просветили рентгеновскими лучами.
«Несчастные дети, — подумал Назарио, наблюдая процедуру, повторившуюся семь раз. — Чьи вы? Сколько времени пролежали брошенные в темноте? Кто вас там оставил?»
Свертки поместили на столы для вскрытия. Младенцы были завернуты в ткань и несколько слоев пожелтевших газет.
— На газетах видны даты? — спросил Назарио.
— Я не буду разворачивать их все, пока не приедет судебный антрополог, — заявил главный эксперт. — Доктор Хельмут Ньюбергер из Международного университета Флориды обещал прибыть завтра утром.
С помощью пинцетов и щипцов первый сверток был аккуратно освобожден от газет и ткани, явив миру крошечное темное личико и сморщенное тельце.
— Младенцы быстро теряют влагу, — объяснил главный эксперт. — Если оставить малыша на жаре в закрытой машине, он в отличие от взрослого может умереть. Чем меньше ребенок, тем быстрее происходит обезвоживание. Поскольку эти младенцы были завернуты в пористый материал, пропускающий влагу, они высохли и мумифицировались.
— Вы можете определить их расу и пол?
— Это займет некоторое время, — ответил эксперт, осторожно расправляя обрывок газеты размером в четыре дюйма. — Давайте-ка посмотрим, — предложил он, помещая газету под мощную лампу. — Ну, здесь все ясно.
Детектив заглянул ему через плечо. В заголовке статьи были видны знакомые инициалы ДФК[2], напечатанные крупным шрифтом.
— Двадцатые годы отпадают, — безжалостно объявил эксперт. — В абзаце на обратной странице говорится о каком-то событии, произошедшем в апреле 1961 года. Ведь Пирс Нолан был убит именно тогда? Ситуация осложняется.
— Эти дети родились живыми?
— Трудно сказать. Мы сможем с уверенностью ответить на этот вопрос, только исследовав содержимое их желудков и состояние пуповины. Возьмем ткани вокруг пупка, положим их в размягчающий раствор, сделаем препарат для микроскопического исследования и определим, как прикреплялась пуповина.
— А это получится? Ведь останки довольно старые.
— Это получается даже с мумиями, которым больше двух тысяч лет. Никаких следов травм и переломов рентген не выявил.
Ткань, в которую были завернуты останки, направили в лабораторию для идентификации.
— Не закрывайте дверь! — взвизгнула Кики, сидящая в комнате для допросов.
Корсо с силой захлопнул за собой дверь.
— Ну как она? — спросил его Берч.
— Писает кипятком! — бросил Корсо. — Визжит, когда закрывают дверь. Хочет домой.
— А мы разве не хотим? — сурово спросил Берч.
— Опа! А Кики-то уже привлекалась по разным статьям! — воскликнул Стоун, сидевший у компьютера.
— Я так и думал, — раздраженно сказал Берч. — Она мне сразу не понравилась.
— А я на нее клюнул, — сокрушенно сказал Корсо. — С виду она вполне приличная.
— Все они кажутся приличными, пока не узнаешь их поближе, — возразил Берч.
— Ничего серьезного, — продолжал Стоун. — Нарушение границ частного владения, отказ подчиниться полицейскому приказу, нарушение общественного порядка, несанкционированное проведение демонстраций, сопротивление аресту без применения насилия. У Кики есть псевдоним — Лиза Корт.
Берч зашел в маленькую комнату для допросов и сел напротив Кики.
— Ну что ж, Кики, вам придется кое-что объяснить.
Она обхватила себя руками, словно ей было холодно.
— Сержант, не закрывайте, пожалуйста, дверь. — Ее взгляд и жесты были какими-то странными.
— А в чем дело?
— Откройте дверь.
Она была похожа на попавшего в капкан зверька. Берч отпер дверь, оставив ее полуоткрытой.
— Довольны? А теперь отвечайте на мои вопросы.
— Почему меня сюда привезли? Мне надо идти. А где лейтенант Райли? Кто велел полицейскому остановить мое такси? Какое право…
— Вопросы буду задавать я, — вздохнул Берч. — К вашему сведению, когда полицейский сообщил мне по рации, что вы отказываетесь вернуться в Шедоуз, именно я распорядился привезти вас сюда.
— Но почему? Это Эдельман…
— Эдельман здесь ни при чем, Кики. Расскажите мне все, что вы знаете о нашей находке в подвале.
Она широко раскрыла невинные глаза:
— А что вы там нашли?
— Кики, у нас был тяжелый день. Не пытайтесь хитрить. Вы ведь знали, что мы там найдем, правда?
Она недоуменно заморгала глазами:
— Нет.
— Хватит притворяться. Вы настаивали, чтобы мы пошли туда. Почему?
— Вы знаете почему. Чтобы спасти Шедоуз.
— Ага. И вы совершенно случайно узнали о потайном подвале и сразу догадались, где находится люк, а потом решили туда не ходить, потому что знали, что мы найдем там этот чертов труп!
— Труп! — воскликнула она, изумленно раскрыв глаза. — Какой-нибудь бродяга?
— Нет, Кики. Этот труп пролежал там бог знает сколько времени.
— Капитан Клиф Нолан? — встрепенулась Кики, блеснув глазами. — Вы его обнаружили? Через восемьдесят лет? Он пролежал там все это время?
— Кики, я не собираюсь играть в ваши игры, — предостерег он ее.
— Какие игры? — Она посмотрела на часы. — Ради всего святого, отпустите меня домой!
