— Мне не нужен целый день, — запротестовала Серена. — Достаточно будет часа или даже получаса.
— В четверг меня не будет целый день, — твердо ответила Маргарет. — Эта получасовая встреча может быть назначена от одиннадцати утра до позднего вечера. Собственно говоря… я могу не вернуться даже к вечеру.
— Новое завоевание? — заинтригованно спросила Серена.
— Возможно. Посмотрим, как он покажет себя в четверг. У него есть маленький охотничий домик в Виндзор-террас, и поскольку он очень красив и очень богат, мне не терпится испытать его.
Серена рассмеялась, чувствуя, как впервые за несколько недель полегчало на сердце.
— Вы неисправимы, Маргарет! Хорошо, я напишу Себастьяну и предложу встретиться здесь в полдень четверга.
Изящные позолоченные часы на каминной доске пробили пять. Серена поднялась.
— Нужно идти. Мы обедаем в шесть, потому что двери дома открываются в восемь.
Она надела шляпку, поправила перед зеркалом, накинула ротонду и обняла подругу.
— Не знаю, как и благодарить вас, Маргарет!
— Вздор! — отмахнулась та. — Я бы во многом помогла вам, Серена, если бы вы только позволили.
Маргарет тоже обняла гостью, отступила и всмотрелась в ее лицо.
— Почему бы вам просто не собрать вещи и не уйти от него, дорогая?
— Еще не время, — таинственно улыбнулась Серена. — Сначала мне нужно разрушить один план.
— Вот как?
Маргарет снова подняла брови.
— Он запустил когти в невинную девушку с очень богатым папой. Мне нужно помешать генералу, а для этого я должна поминутно за ним наблюдать, чтобы вмешаться в нужный момент, иначе бедного ребенка ждет участь моей матери.
Маргарет ничего не сказала. Да и что тут говорить? Она слишком мало знала о жизни Серены и ее матери с генералом Хейуордом, до того как последняя, по словам Серены, умерла от горького отчаяния. Но того, что она знала, было достаточно, чтобы убедить ее в решимости Серены не дать еще кому-то пострадать от той же участи.
— Вам лучше знать, разумеется, — кивнула Маргарет и проводила Серену до крыльца. — Но не забывайте, в любой момент, когда понадобится, что у вас есть друг и убежище.
— Спасибо.
Фиолетовые глаза Серены на секунду наполнились слезами, пока она боролась с искушением забыть обо всем и броситься подруге на грудь. Но сейчас еще не время. Придется собраться с силами и выдержать еще немного.
Глава 4
Вечером Себастьян получил записку Серены, короткую и без излишних подробностей.
«Буду ждать вас по адресу: Сент-Джеймс-плейс, 12, в следующий четверг в полдень. Ответа не нужно. С».
Себастьян впился глазами в записку. Он так хорошо знал ее почерк, и при виде его сердце всегда начинало биться сильнее. Они часто писали друг другу в прошлом: целые страницы лирической прозы, воспоминания о страстных ночах и столь же страстных днях. Серена никогда не стеснялась выражать свои чувства, и, Боже, как он наслаждался откровенностью ее желания, нескрываемым сладострастием, так ярко выраженным в чувственных описаниях их эротических встреч. Теперь он смотрел на единственную строчку и испытывал невыразимую печаль.
Где она? Женщина, которая так его воспламенила…
Всякий раз, думая о тех ужасных моментах предательства, он снова и снова повторял, что ошибся в Серене. А ведь так страстно любил ее. Он скорее всего никогда не знал ее толком. Холодная особа, распрощавшаяся с ним такими жесткими, бесстрастными словами, оказалась ему чужой, словно некий злой дух вселился в прелестное тело Серены. И судя по сдержанным указаниям, изложенным на гладкой мелованной бумаге, ничего не изменилось.
Себастьян в последний раз прочитал письмо, прежде чем бросить в огонь, налил себе бокал мадеры и, опершись на каминную доску, стал смотреть в камин.
— Хандра, Себ?
В гостиную вошел Перри. Лосины и сапоги были припорошены мелким песком аллеи для верховой езды в Гайд-парке.
— Почему ты так считаешь?
— Потому что ты смотришь в огонь, только когда на душе тяжело, — заметил брат, швырнув стек на стол. — Что случилось?
Он тоже налил себе мадеры.
— Пока ничего. Какие планы на вечер?
— Ничего такого, чего нельзя изменить.
Перри с подозрением прищурился.
— Серена? — предположил он.
Себастьян коротко усмехнулся и отошел от камина.
— Она самая. Вчера я столкнулся с ней при странных обстоятельствах.
Он описал события дня брату, внимательно его слушавшему:
— Полагаю, она познакомилась с этой семьей в Брюсселе. Абигайль много рассказывала о своих путешествиях, хотя особого впечатления они на нее не произвели.
Он улыбнулся уже веселее и снова наполнил бокалы.
— Этакая резвая маленькая невинность. Но не более того. Отец порядочный человек, добрый и честный. Этим описание семьи и ограничивается.
— Торговец? — уточнил Перри.
— Несомненно. Не знаю подробностей, но, видимо, из «гончарных городов». У них в соседях — сами Веджвуды[3].
— Похоже, покровителей в «Олмаке» они не найдут, — покачал головой Перри. — Не уверен, что Веджвуды, несмотря на добрую славу, приняты в обществе.
— Может, и нет, но люди они порядочные, — отпарировал брат.
— Разве я что-то имею против? — удивился Перри.
— Нет, разумеется. Но ты прав: я сомневаюсь, что еще раз увижу мистера и миссис Саттон и хорошенькую Абигайль.
Себ поставил графин на буфет.
— Как насчет бараньей отбивной в «Уайтсе» сегодня вечером, а также партии-другой в вист? Там всегда найдется кто-нибудь, чтобы составить четверку играющих.
Перри пожал плечами. Несмотря на беспечный вид брата, сразу было видно, что тот нуждается в обществе и некоторых развлечениях, которые он готов предоставить.
— Рад любому предложению. Сегодня у меня ни с кем не назначено свидания.
Он встал, потянулся и направился к двери:
— Пойду переоденусь.
В это время миссис Саттон серьезно беседовала с мужем, который, по ее мнению, недостаточно понимал всю жизненную важность необходимых связей в обществе.
— По-моему, стоит пригласить мистера Салливана в гости. Не на обед, разумеется, но ничего официального…
— Господи, дорогая, что плохого в обеде? Бьюсь об заклад, что мистер Салливан, каким бы ни было его происхождение, не едал лучших блюд в самых знатных домах Англии! — воскликнул мистер Саттон. — Мои погреба не хуже, чем у других, и куда лучше, чем у многих, а ты, моя дорогая, идеальная хозяйка.
