хотите?
Я усмехаюсь. Забавные макаронники. Они, правда, думают, всё можно решить деньгами? Даже кровную месть? Будто Ланг и моя заинтересованность в нём — это всего лишь вопрос количества нулей в чеке.
— Сумму? Деньги пусть префект оставит себе. Ему пригодятся… на организацию собственных похорон.
Эквит моргает, явно ошарашенный таким поворотом. Видимо, не ожидал, что я столь бесцеремонно откажусь. Вижу, как он напрягается. Я не тороплюсь разъяснять и продолжаю, сохраняя ровный тон:
— Передай Луцию, что я вызываю его на поединок один на один. С артефактами или без — мне всё равно, выбор за ним. Главное условие: чтобы он сам вышел на бой. Лично. Без замены и без уловок.
Эквит выпрямляется, пытаясь скрыть удивление. Но, похоже, я всё же застал его врасплох — такой поворот точно не входил в его расчёты.
— Победитель получит Ланг и право окончательной победы в нашей родовой войне, — подытоживаю, глядя ему прямо в глаза. — Если префект, правда, заинтересован вернуть винодельный район, а не просто создает видимость для Цезаря, то пускай соглашается.
Эквит вскидывается, возмущённо восклицая:
— Поединок⁈ Да это же абсурд! Полная глупость! Префект никогда на это не согласится! Мы не варвары, как вы, русские, чтобы решать судьбу целого региона взмахом одного меча!
Я пожимаю плечами с невозмутимым видом:
— Ах, римляне предпочитают взмахи сотен мечей и сотни жертв вместо одной? Что ж, пожалуйста. Тогда выезжайте на поле, берите столько людей, сколько хотите и сколько не жалко. Устроим бой подальше от города, чтобы сохранить завод и уберечь мирных жителей. Победитель забирает Ланг и решает исход войны.
Эквит сжимает губы, явно недовольный, и, пытаясь успокоиться, делает несколько глубоких вдохов. Наконец, он коротко кивает:
— Я передам префекту.
Затем, резко повернувшись, уходит. Я хмыкаю: какой нервный переговорщик. Может, он родственник Луция? Это бы всё объясняло. Сам префект тоже недалекого ума.
Я вызываю дежурного гвардейца:
— Приводи понтификов по одному. Пора устроить Их Святейшествам небольшую проверку.
Гвардеец уходит, и я готовлюсь к ментальному сканированию. Стоит мне начать — и передо мной разворачивается впечатляющая по своей мерзости картина. «Достойнейшие» представители высшего духовенства, ничего не скажешь! Каждый из этих понтификов оказывается не просто скользким мерзавцем, а настоящей образцовой сволочью. Слова «насильник», «убийца» и «интриган» можно было бы смело печатать на их визитках. А уж «извращенец» и «лицемер» даже упоминать излишне. Похоже, для этих типов не существует запретов — они изучили каждый круг морального дна, прошли через него и вернулись с отличием.
Что ж, моё мнение об их «святейшествах» складывается довольно быстро. Выпустить их на свободу? Это всё равно что оставить в городе бомбу замедленного действия, готовую рвануть при первом удобном случае. Отдать их Цезарю? А вот это, знаете, как бы не входит в мои планы.
Но меня, конечно, интересовала только информация об Обители Мучения. К сожалению, старшие жрецы знают о монахах ещё меньше, чем Юпитерский. Подозрительно мало, как для тех, кто «служит» неизвестным иномирцам.
— Ваше Святейшество, — обращаюсь я к понтифику Авралу с легкой иронией, — как же так? Вы служили каким-то незнакомым монахам и вас это ни капли не смущало?
— Ну… они ведь дали нам артефакты… — замялся Аврал, глядя куда-то в сторону.
— Это всяких гусениц и тараканов-то? — подхватываю.
— Ну да, граф, — еле слышно соглашается он. — Однажды их пиявки… вылечили меня от… эээ… ужасной болезни.
Я хмыкаю, прекрасно зная, о каком именно «недуге» идёт речь. Очередной венерический «подарочек», подхваченный в каком-нибудь борделе, от которого Его Святейшество потом избавлялся с помощью геномантских пиявок. Нет, я не спорю, те гусеницы и червяки-артефакты мне самому очень даже пригодятся. Всё же трофейному драконы в зубы не смотрят. Например, та саранча очень даже способна усилить физика. Осталось только придумать другой способ ее приема внутрь, а то, хм, основной ректальный как-то чересчур.
Что ж, выводы сделаны. Пора принимать решение. Спустя полчаса я собираю всех понтификов в зале. На каждого из них надеты антимагические наручники. Перед каждым из «Святейшеств» появляется длинный пси-клинок, сверкающий, как приглашение к откровенному разговору.
Я окидываю понтификов взглядом:
— Итак, Ваше Святейшества, предлагаю два варианта. Либо ваши сознания отправляются в мой ментальный Легион — у меня там уже собралась достойная компания таких же… выдающихся личностей, как вы, — либо я разбираю вас на ментальные запчасти и использую по частям для других легионеров.
Я делаю паузу, наблюдая за их реакцией, и добавляю:
— Если согласны на Легион, кладите руку на пси-ножик.
Понтифик Легало подскакивает с места так резко, что антимагические наручники звенят на его руках, и, гневно побагровев, переходит на крик:
— Как ты смеешь! — его голос дрожит от ярости, а лицо исказилось в презрительной гримасе. — Я — преемник самого Юпитерского, и моё место — в кресле верховного жреца! Во мне нуждается сам Цезарь!
Он кидает взгляд на остальных понтификов, словно ожидая, что они поддержат его. Затем поворачивается ко мне, голос его становится зловеще язвительным:
— Свяжись с Цезарем, русский, — почти плюёт он это слово. — И, возможно, тебе ещё повезёт избежать казни. Тебя пощадят, если ты преклонишь колени перед истинной властью!
Легало смотрит на меня с высокомерной ухмылкой, явно полагая, что его связи и титулы сделают своё дело.
Остальные понтифики вскидывают головы, ободрённые громкими заявлениями Легало. Их взгляды оживляются, но никто не решается вставить хоть слово. Я улыбаюсь вежливо и произношу:
— Ваше Святейшество, кажется, вы не совсем понимаете стуэйшен. Я прекрасно осведомлён о ваших планах, теперь ясно? Я всё знаю. Вот прямо всё-всё. Вы собирались поместить в моё тело Короля Теней, а моё сознание законсервировать в каком-то таракане-сосуде.
— Не Короля Теней, а Плутона! — Легало перебивает меня, его голос становится холодным и повелительным, глаза сверкают почти фанатичным блеском. — Бога подземного мира! Это большая честь, русский. Прими это как дар и осознай своё благословение.
Нет, ну вы гляньте на него — ему даже не стыдно. Я вздыхаю, качая головой разочарованно:
— Ну что ж, я ведь пытался по-хорошему…
Не дав ему опомниться, я мгновенно активирую пси-хлыст, проникая в его сознание. Подключаю Хому и забираю всю ментальную матрицу Легало. Его личность становится еще одной маскировочной личиной в моей коллекции. Лишним не будет. Тем более что у меня в голове уже созрел интересный план.
Тело понтифика падет замертво. Затем я медленно
