— переспросил я, подняв одну бровь.
— И в медведя ночами превращаетесь? — с детской непосредственностью выпалил другой.
Фантазия ли это их бабушки или собственная, я не знал. Но детей обманывать совершенно не хотелось. Поэтому я улыбнулся и многозначительно промолчал. И у мальчишек радостно загорелись глаза.
Даже если прямо скажу, что это не так, всё равно напридумывают каких-нибудь жутких историй. Таковы уж дети. И работу их воображения не стоило ограничивать. Из таких обычно получались великие маги.
Братья умчались, едва услышали зов матери. Не забыв при этом сказать спасибо. А Гордей серьезно заявил после их ухода:
— Они хорошие.
— Согласен.
— Можно их вечером позвать в сказочный павильон?
Я призадумался ненадолго и кивнул. Ни к чему лишать детей развлечений, расскажут об ангельском призраке, так тому и быть. Да и сказки княжна рассказывала хорошие, пусть и страшные. Те самые, где добро всегда побеждает, достойно и справедливо.
— Здорово! — обрадовался пацан и тоже вскочил, выбегая наружу, но напоследок крикнул: — Спасибо, вашсиятство!
За обедом стояла необычная тишина.
Тимофей и Гордей были представлены и тут же забыты. Графиню явно занимали иные вопросы. Тетушка бросала на меня сочувственные взгляды, вздыхала и молчала.
Я знал, что надолго впечатления от моего проникновенного рассказа не хватит, но пока просто наслаждался наступившей передышкой. Ну и соответствовал образу, делая чуть печальный и задумчивый вид.
Заинтересовалась сказкой, судя по взглядам, только невестка, Елена Васильевна. Но она смотрела на меня скорее с легким недоверием. Наследник всё так же изображал незамутненного вообще какими-либо мыслями.
Прохор в очередной раз удивил.
Но этот раз не экзотикой, а тем, что не стал придумывать новых блюд, а подал классический набор — суп из раков, форель, телятину, заливное с птицей, салаты и какие-то горячие медовые пирожные, название которых я не расслышал, задумавшись о делах.
Реплики звучали только дежурные, вроде просьб передать соль или сдержанной похвалы блюду.
После трапезы родня удалилась отдыхать.
Тетушка была на какое-то время обезврежена, что позволило мне переключиться на более насущные дела.
Во-первых, уже приступили к фундаменту будущего флигеля. Емельянов сразу же взялся за дело и я обеспечил защиту от шума, выставив вокруг стройки воздушные щиты.
Во-вторых я отправился в лавку к Батисту, заказать несколько нужных для лаборатории вещей и пообщаться с купцом. Меня интересовало, не было ли каких проблем на морских торговых путях.
Фёдор Жанович мне был рад, как родному, потому что заказ я сделал весьма существенный. Поэтому и всеми слухами из своей сферы поделился с удовольствием. Конечно же в ресторане, и за мой счёт.
Пусть по моему вопросу он мне ничего не сообщил, но это была малая плата за другую информацию. Потому что кое-какое движение всё же имелось.
Батист, приблизившись к императорскому двору, обзавелся новыми знакомыми и новыми источниками на более высоком уровне. Вот на этом уровне и ходили смутные волнения. Готовился какой-то союз с одной из дружественных империй. Военный, торговый или наследный, держалось в строжайшей тайне.
Жаныч, дав волю фантазии, сделал ставку на последнее предположение, что наследника собираются с кем-то обручить. Возраст его, конечно, для брака был маловат, но это не мешало договориться заранее и оформить всё официально.
Также поговаривали, что откроется тайна союза во время императорского бала.
Вот только связано ли это как-то с маяком?
Морской путь не был единственным, но излюбленным. Что может быть внушительнее и эффектнее, чем прибыть в столичный порт на роскошном корабле?
Так что третьим, что я сделал, это отправился к Казаринову. Если есть хоть какая-то неизвестная угроза, тайная канцелярия должна об этом знать. Пусть адмирал истоптал пороги всех инстанций, но не сделать я этого просто не мог.
Юрист был у себя, в коллегии. Так как это находилось совсем недалеко от лавки Батиста в Гостином дворе, то я сразу же отправился на встречу.
А чтобы подготовиться и обдумать как вести разговор, прогулялся пешком по Невскому проспекту, мимо императорского дворца и через мост, ведущий к простору реки.
Ветер тут всегда гулял ничуть не слабее, чем в заливе. Он гонял гуляющих и девушки с криками придерживали платья, которые стихия дерзко пыталась задрать.
Я не удержался и спустился к пристани стрелки Васильевского острова. Вид отсюда открывался великолепный.
Ширь сверкающей Невы обнимали острова. Родной Петербургский выступал фасадами доходных домов. Напротив сверкала позолотой крыш и шпиля крепость. А справа возвышался величественный дворец императора.
Налюбовавшись и немного озябнув, я быстрым шагом дошел до юстиц-коллегии.
Внутри стоял привычный шум и беготня помощников, ловко огибающих более степенных юристов и прочих важных персон.
Казаринов, несмотря на получение нового чина, по-прежнему размещался в своей комнате, похожей на каморку.
— Александр Лукич, рад вас видеть! — поднялся парень мне навстречу и радушно пожал руку.
— Взаимно, Михаил Алексеевич. Благодарю, что согласились на столь быструю встречу.
— Ну я не сомневаюсь, что цель её будет весьма интересной, — хитро улыбнулся теневик. — Просто так вы бы не стали беспокоить.
— Вы правы, — кивнул я и сел на предложенный стул. — Дело в том, что мой новый заказ связан с некоторыми обстоятельствами, о которых я не могу не сообщить.
Парень сразу понял, что речь не о юридических делах и принял серьезный вид, убрав привычную рассеянную улыбку. Без вопросов он достал защитный артефакт и активировал его, накрыв кабинет пологом тишины.
— Слушаю вас.
— Речь о маяке Кронштадта…
— Ах, граф Волков и вас увлек своей историей, верно? — расслабился Михаил. — Уверен, что вы скорее всего сможете разобраться, в чем причина сбоев в работе фонарного устройства. Но уверяю вас, никакой угрозы с моря нет. Там ничего нет, Александр Лукич. Уж поверьте, мы проверяли.
Я верил, но всё же продолжил:
— Меня беспокоит, не может ли это быть связано с тем, о чем собираются объявить на императорском балу…
Теневик помрачнел и уставился на меня буравящим взглядом профессионала. Словно считывал мысли. Но ментального воздействия я не ощутил. Да и скрывать мне было нечего, кроме своего источника.
Впрочем, я не сомневался, что не только Батист разбалтывает эту «тайну».
— Вы исключительно хорошо осведомлены, — протянул Казаринов, не сводя пристального взгляда.
Я пожал плечами и промолчал. Михаил что-то прикинул в голове и слегка улыбнулся, но отнюдь недобро.
— Не стану ни подтверждать, ни опровергать. Но, если допустить, что это так, то мы тем более проверили весь залив вдоль и
