ситуации не видели.
Вот и довелось друзьям-рейдерам побывать наконец в настоящих пустошах. По сравнению с ними те, что есть на поверхности — это просто оазисы, кипящие жизнью. Здесь можно блуждать неделями без шанса встретиться хоть с кем-то.
И это даже хорошо. Потому что местные жители к чужакам настроены недружелюбно.
— В каком это… аду? — задал совершенно идиотский вопрос Колян.
— Точный круг сейчас сходу назвать не смогу, но это определенно ад. Самый настоящий.
Братья Бодески дружно затряслись мелкой дрожью. Влада и так до этого трясло, а теперь амплитуда его колебаний только выросла.
— Так это что получается, мы всем скопом умерли, что ли?
— Нет, — спокойно ответил я. — Никто не умер. И не умрет, если мы будем осторожны.
Они оба сразу успокоились. Влад даже опустил Игната на землю, но за плечо все равно продолжал придерживать. Это показалось бы трогательным в менее напряженной ситуации.
— Ну и ладно тогда. Нам помирать никак нельзя, — проворчал тот. — Лаборатория без присмотра загнется, в рефрижераторе песковина зреет…
— Мы сейчас сами как будто в рефрижераторе, — перебил его Влад. — Андрей Александрович, а разве, это… ад не должен быть… бр-р-р, чуток пожарче? Кипящие котлы, потоки лавы, температура, от которой плавится подкожный жир?
— В некоторых кругах так и есть. — подала голос Аида, разглядывавшая снежинки на ладони. — Но не здесь.
— Это все, конечно, очень интересно. — сказал Рамон. — Но вот вопрос более важный: выбираться-то нам как?
В его голосе слышалось беспокойство. Вполне объяснимое — я бы даже удивился, если бы не нашел его. Однако настроения главаря передавались и остальным участникам отряда. И уже это мне совершенно не нравилось. Подверженные панике люди уязвимы, и для сильного, коварного противника станут легкой добычей.
А мы имели дело именно с таким. Я это понял уже по голосу, резонировавшему внутри столба. Так хищник обращается к жертве, когда знает, что ей уже никуда не деться из его когтей.
Я не собирался позволять этому страху распространиться.
— Все просто. — сказал я. — Энергетический всплеск забросил нас сюда, и он же нас отсюда выведет. Идите за мной.
Рамон кисло улыбнулся, но кивнул.
— Давайте, мужики, держитесь меня и Андрея Саныча. Вел, ты как, сильно пришибло?
— Жить буду, — отозвался тот.
— Добро.
Я пристально поглядел на Рамона. Лицо у него было бледное и покрытое испариной.
— И ты побереги силы. Без надобности на рожон не лезь и прикрытия просить не бойся, понял?
— Х-хорошо, — не стал спорить он. — Прикрытия? От кого?
— Пока не знаю. Но в любом случае осторожность не повредит.
Вздымая ввысь серую снежную пыль, мы двинулись вперед. Воздух был сухим и неприятно царапал глотку. Я вел свой отряд, эту маленькую экспедицию к расщелине между двумя высокими холмами, маячившими вдали. На самом деле цель перед нами лежала совершенно другая. Но если бы я сказал все как есть, то даже самые верные плохо бы меня поняли.
Возле уха захлопали крылья, а через мгновение плечо слегка кольнуло — Альф приземлился и закрепился.
— Ты же прекрасно знаешь, что драться придется, так, Каммерер?
— Да, — вполголоса ответил я. — Будь начеку и ворон не считай.
Он фыркнул.
— Вороны! Тут не водится ни одной, и считать не надо. А те твари, которые из гнезд в земле вылетают по ночам, вряд ли могут сойти за птиц.
— Тихо! — шикнул я. — Ребята и так на грани нервного срыва, не усугубляй.
Бесенок заверещал.
— Какой ты стал заботливый, я сейчас заплачу! А в мою сторону одни угрозы!
— Если будешь продолжать в том же духе, действительно заплачешь, — пообещал я.
Он вспорхнул с плеча, показал мне фигу и улетел куда-то вбок. Я шел вперед. Поднявшийся ветер гнал клубами поземку, швырял в лицо маленькие льдистые крупинки. Они попадали в глаза, забивали нос, но не таяли. У здешнего снега было немало общего с песком. Казалось, еще немного, и поднимется настоящая буря, в которых пропадают неудачливые путники.
Но бушевала не только снежная буря. Вся энергия, которую я впитал от Рафаила, сейчас вырвалась наружу как эликсир из разбитой колбы. Она пылала внутри мощным жаром. Сейчас я сам мог выступать в качестве обогревателя, если бы такая необходимость возникла. Однако польза от нее была в другом. Эта энергия открывала присутствие ДРУГОГО. Выдавала моего противника с потрохами. Присутствие ее было смутным, поэтому определить точно, с кем мы имеем дело, я не мог. Но в том, что рядом кто-то есть, я не сомневался.
И вряд ли этот кто-то собирается брать нас измором.
За спиной кто-то охнул. Раздался звук упавшего в снег тела.
— Твою мать, Игошка! — в сердцах вскричал Влад. — Ноги разучился передвигать, что ли?
— Да пошел ты! — обозлился тот. — Сам меня ради смеха толкаешь, а потом еще и возмущаешься. Смешно тебе, дураку?
Я повернулся. Влад с удивленным лицом косился на брата.
— Никто тебя не пихает, ты чего? Совсем фляжка засвистела?
— Мужики, я, может, и слепой, но остальных чувств пока не потерял, — обиделся Игнат. — Могу поклясться, что кто-то уже третий раз толкает меня в спину.
Среди остальных послышался удивленный шепот. Наконец его прервал Рамон.
— Ручаюсь, что никто тебя не трогает.
Игнат недоверчиво насупил брови.
— Что ж, раз уж вы так говорите…
Я снял с пояса трость, выдвинул ее на всю длину и подошел к Игнату.
— Вот, держи, на время перехода это будет тебе нужнее, чем мне.
— Спасибо, эм… сударь… граф… как вас звать-то правильно…
— «Андрея Александровича» будет достаточно, — ответил я.
Мы
