по имени Марвин, все ей улыбались, пока отец не сказал:
— Думаю, тебе лучше снять его, не знаю, по-моему, он какой-то бледный, — и она упала в обморок.
В саду у ее дома водились зеленые ужи, и они нисколько ее не беспокоили, а у ручья жили подвязочные змеи. Но ни одна из этих змей не могла сравниться с пятифунтовым удавом по имени Марвин. Поэтому после этого она избегала даже зеленок и подвязок. И вскоре ей приснился первый из тех снов, которые стали повторяться.
Она плавает в горном озере.
Она одна и она обнажена.
Вода достаточно прохладная и освежающая, а берега каменистые и зеленые.
Она уже на середине озера, плывет легко, сильно, когда у нее появляется чувство, что что-то… не так. Она оборачивается и смотрит назад, и вот она, гладкая черная водяная змея, тонкая и хлыстообразная, так близко, что она видит ее клыки, видит ее белую открытую пасть, змея волнообразно движется по воде к ней с ошеломляющей скоростью, она прямо за ней, и она плывет изо всех сил, но знает, что не успеет доплыть до берега. Берег нависает впереди, как гигантская каменная стена, истекающая конденсатом, и она в ужасе плачет — плач еще больше замедляет ее движение, так что даже когда она плывет, вода густеет, и она теряет волю и надежду, все бесполезно, только ее испуганная плоть заставляет ее плыть дальше, а змея преследует ее по пятам, и она почти чувствует ее, и…
Просыпается.
Иногда она просто потеет. Запутывается в простынях, словно в узлах с водой.
Иногда она кричит, не переставая.
Кричит так, как только что.
Проклятая змея.
Семь футов в длину и в обхвате с мужской кулак. Еще больше. Змея из ее сна не шла ни в какое сравнение с этой.
Она встала, пошла на кухню и налила стакан водки, добавила лед и тоник. Выпила, как воду, и налила еще. Тряска немного прекратилась.
Достаточно, чтобы она задумалась, была ли змея все еще снаружи.
Собака лежала на ковре и выкусывала блоху на правой задней лапе.
Она не выглядела встревоженной.
Надо взглянуть, — подумала она. — Ничего страшного не случится.
Она отперла дверь, распахнула ее, вышла на веранду и закрыла дверь за собой. Она не хотела, чтобы Кэйти пошла за ней. Взяла в руки метлу. Кэйти позади нее встала на лапы и наблюдала, навострив уши, затем поскреблась в дверь.
— Нет, — сказала она.
Царапанье прекратилось.
Она посмотрела сквозь сетку.
У двери ничего нет.
Во дворе тоже ничего не было видно, ни слева, где впервые появилась змея, и где у забора рос гибискус, ни справа, где возле двери росло второе, более высокое растение. Единственное место, куда она не могла заглянуть, находилось у основания экранированной стены по обе стороны. Для этого ей пришлось бы открыть дверь.
Чего она не собиралась делать.
Или собиралась?
Черт возьми, было нелепо торчать здесь и гадать. Вполне возможно, что змея вернулась через забор тем же путем, что и пришла, и рыщет в поисках мышей на берегу канала, когда она стоит здесь.
Хорошо, — подумала она. — Сделай это. Но делай это осторожно. Делай это с умом.
Она открыла помятую дверь на ширину метлы и просунула ее толстую щетину в нижнюю часть отверстия. Выглянула наружу вдоль основания длинной стены слева.
Змеи нет.
Она посмотрела направо и услышала, как змея зашипела и заскользила по металлическому основанию рядом с гибискусом, и почувствовала, как та ударилась в дверь, сотрясая металлическую раму.
Энн с грохотом захлопнула дверь.
Метла выпала у нее из рук и шмякнулась на бетонный пол.
А потом она просто уставилась на тварь, отступив к бетонной стене позади себя.
Наблюдая, как та поднимает голову. А затем и тело. Два фута, три фута. Растет. Медленно набирает высоту.
Раздувается.
И покачивается.
И таращится на нее.
Уже почти стемнело, когда она набралась смелости посмотреть еще раз.
На этот раз она взяла лопату из гаража вместо метлы. Если змея снова бросится на нее, то если повезет, она сможет отрубить этой чертовой твари голову.
Та исчезла.
Она осмотрела все вокруг. Змея исчезла.
Она выпила еще, чтобы отпраздновать это событие. Мысль о том, чтобы провести ночь со змеей, лежащей у нее во дворе, совершенно выбила ее из колеи. Она считала, что заслужила выпивку.
Если ей и снились сны, то она их не помнила.
Утром она еще раз проверила двор и, обнаружив, что он пуст, выпустила Кэйти сделать свои дела, снова впустила ее, а затем вышла через парадную дверь за газетой.
Она сделала один шаг по дорожке и даже не успела закрыть за собой дверь, как увидела ее на лужайке, вытянувшейся во всю свою огромную длину по диагонали от почтового ящика почти до самой дорожки, в трех футах от нее. Змея подняла голову и двинулась к ней.
Энн вернулась в дом и закрыла дверь.
Змея остановилась и стала ждать.
Энн смотрела на нее сквозь сетку.
Змея не двигалась. Она просто лежала под ярким утренним солнцем.
Энн закрыла внутреннюю дверь и заперла ее на ключ.
Господи!
Я оказалась в ловушке в собственном доме!
Кому, черт возьми, позвонить? В полицию? В Общество защиты животных?
Она позвонила 911.
Офицер представился. У него был молодой и дружелюбный голос.
— У меня во дворе змея. Большая змея. И она… она двигается в мою сторону. Я, честно говоря, не могу выйти из дома!
Это была правда. Единственный другой выход из квартиры был через кухонную дверь, которая вела в гараж, а гараж находился прямо рядом с входной дверью. Она не собиралась выходить этим путем. Ни за что. Нет уж, спасибо.
— Извините, мэм, но это не дело полиции. Вам нужно позвонить в Службу спасения животных. Они пришлют кого-нибудь и заберут змею. Избавят вас от нее. Сегодня это уже третья змея, а еще было четыре аллигатора. Вчера было еще хуже. Эти дожди выгнали их наружу. Так что вам придется немного подождать.
— Господи!
Офицер рассмеялся.
— Мой шурин — садовник. Знаете, что он говорит о Флориде? Здесь все кусается. Даже деревья.
Он продиктовал ей номер, и она набрала его. Женщина из Службы спасения животных записала имя, адрес и номер телефона Энн, а затем попросила ее описать змею, ее внешний вид и поведение.
— Похоже, это флоридский полосатик, — сказала она. — Хотя я никогда раньше не слышала о таком большом.
— Что вы сказали?
— Флоридская полосатая водяная змея. Вы говорите, она семь-восемь
