оттенком, намекающим на то, что я все же ошибся.
Покалывание в теле стало все сильнее, превращаясь в исключительно навязчивый лейтмотив.
Пульсирующий.
Слабый.
Далекий.
Но знакомый.
- Да ладно? – усмехнулся я, закрыв глаза и обращаясь к маготокам. – Месяц в вашем болоте и уже нашел источник?
Немного, но пойдет.
Конечно, если вложиться в один удар.
Если эти ушастые хоть немного похожи на тех, с кем я имел дело в своем мире, то выйдет лишь жалкая пародия на заклинание.
Но зато умру не в застенках.
Меня ударили по лицу, намереваясь сбить концентрацию.
Магов среди них я не ощущал, когда обратился к Первозданной.
Магия откликнулась на мой призыв, обращаясь в одно из немногочисленных известных мне заклинаний, подходящих для подобных ситуаций.
Эльфы явно почувствовали опасность.
Значит просто опытные вояки.
Тем проще.
Все равно они опоздали.
Когда я открыл глаза, то увидел, что тот, кто копался в моих вещах уже гремит кандалами из ненавистного металла.
- Поздно, ублюдки, - улыбнулся я, позволяя заклинанию вырваться наружу зеленым океаном энергии.
А потом моих обидчиков просто разорвало на куски.
Глава 5
Первое, на что обратила внимание Лаурель, когда распахнула глаза – это кроны вековых деревьев Вечного Леса.
Каждый листок – произведение искусства.
Он идеален в своей красоте, симметрии пропорций и исполнению.
И сейчас она видела их, устилающих ее тело, лежащее у ствола одного из деревьев.
Пятнистые темные листья плотно прижимались к веточке, которая покоилась на ее груди.
Тонкие ответвления усохли и поникли, из поврежденной коры сочилась смола.
Желтые листья деформированы, местами обезображены, словно поражены неизвестной болезнью.
Мало что могло принести столько боли вечно зеленым растениям.
Она скосила глаза в сторону, и едва удержалась от крика.
Ствол стоящего рядом дерева был черен, словно какой-то вандал пытался сжечь его, но бросил свою кощунственную работу на половине пути.
Подобно слезам, из него стекали тонкие, искрящиеся в лучах солнечного света капли смолы.
Листва с этого дерева тоже приобрела осенние краски и устилала пожухлый травяной ковер на полянке, где группа эльфийских рейнджеров приняла бой с чудовищем в человеческом обличье.
Лаурель вернулась взглядом к дереву, у которого лежала и поняла, что оно тоже умирает.
Как и все те вековые посадки, что располагались поблизости от места страшного сражения.
Дитя леса могло почувствовать эту, буквально физическую боль священной для каждого светлого эльфа жизненной формы, дара природы.
Эльф обратила внимание на запах, похожий на запах разложения чего-то и без того мерзкого.
И ей не составило труда, чтобы понять природу этого запаха.
Пусть листва с погибающих деревьев прикрыла побоище, но она видела потемневшие кровавые брызги и фарш, что недавно еще был ее боевыми товарищами-рейджерами.
Пытаясь подавить гнетущее отчаяние и привести мысли в порядок, она снова посмотрела на пораженный символ природы светлых эльфов.
Впечатление было такое, будто еще немного – и дерево протяжно застонет на сыром утреннем ветру.
Дерево погибало, пожираемое магией, что умерла тысячи лет назад в Гиблых Землях в стенах Дуар Мар’Туна.
По крайней мере так ей говорили родители и те немногочисленные эльфы, что принимали участие в Последней Войне.
А сейчас она своими глазами видела, что они ошибались.
И ей нужно найти в себе силы, чтобы подняться и вернуться на заставу, сообщить обо всем старшим.
Зло вернулось в Аурхейм, чтобы…
Лаурель закричала.
Ее тренированное десятки лет тело выгнулось дугой от боли и холодного всепожирающего чувства близкой смерти, окатившего ее с ног до головы в считанные мгновения.
Девушка заозиралась по сторонам.
Причину своих страшных ощущений она увидела подле дерева, у которого лежала.
- Ну, теперь понятно почему в лесу нет животных, - произнесло чудовище в обличье человека, небрежно бросив на желтоватую траву мягкое ведро, которое он явно нашел в ее дорожной сумке. – Если вы все орете так, когда с вас смывают грязь, то я б тоже предпочел убраться подальше от контуженных на всю голову остроухих.
- Ч-что? – только и смогла выдать Лаурель, чувствуя, как ее пробирает озноб, а тело начинает дрожать от холода.
Странно, что она не могла уловить магию, которой это чудовище пользуется, чтобы запугать ее сейчас.
Пусть темная магия и не изучалась давно, но магическое воздействие не скрыть, так что…
- Глухая что ли? – поинтересовался человек, скидывая с себя капюшон. – Или водичка излишне холодная попалась?
- В-водичка? – как завороженная повторила Лаурель.
- Глухая, тупая, еще и эльф, - вздохнул молодой мужчина, по внешнему виду которого сложно было сказать, что этот монстр во мгновение ока уничтожил весь ее отряд силой мысли. – Что ж, исключение, подтверждающее правило – с женщинами мне не везет. А остроухих нужно кончать сразу. Так что, - чудовище в человеческом обличье похлопало ее по щеке рукой, - радуйся, дурочка, что у меня много вопросов. И нужен источник информации.
Лаурель заозиралась по сторонам в поисках оружия.
Она не успела нашпиговать это чудовище стрелами, так хотя бы есть возможность убить его клинком.
- Кинжал на поясе, - ткнул пальцем в сторону ее бедер мужчина, совершенно глупо подставляясь спиной.
Да!
Он просто повернулся и пошел в сторону побережья реки, совсем не заботясь о том, что…
В пекло рассуждения!
Лаурель выхватила кинжал из ножен и бросилась вслед за чудовищем, намереваясь убить его, пусть и не в благородном бою лицом к лицу, но исполнить свой долг как рейнджера.
Она обязана уничтожить любого, кто посмеет осквернить Великий Лес!
Двумя быстрыми размашистыми шагами она оказалась за спиной чудовища, присевшего у небольшого костерка, на котором висел небольшой блестящий котелок.
Один взмах и чудовище будет повержено…
- Ножик дай, а то порежешься, - чудовище не глядя подняло руку над головой, словно ожидало, что она добровольно отдаст единственное имеющееся у нее оружие.
«Хочешь мой кинжал?» - возликовала Лаурель, опуская руку с оружием. – «Сейчас получишь его в темечко!»
Эльфийская сталь с певучим звуком опустилась вниз, извернувшись в ее кисти…
И рукоять легла в ладонь чудовища.
- Спасибо, - так же, не смотря на нее, ответило чудовище, перевернув кинжал в руке и разрезав им тончайшую лепешку из эльфийского хлеба.
Опять же – явно из ее дорожной сумки.
Лучница с остекленевшими глазами смотрела на свои пустые руки, не в силах понять что она только что сделала.
Почему рукоять в ладони чудовища, а не торчит из его черепа?
Она ведь намеревалась его убить, а
