— конечны, а ваш выбор — не имеет границ.
Возможно, вы слышали, как я говорил это раньше, но я не перестану повторять, пока не обнаружу, что это не соответствует действительности: поскольку болезнь Паркинсона требует от меня, чтобы я был более лучшим человеком, лучшим мужем, отцом и гражданином, я часто называю её — даром. Кивнув тем, кому трудно в это поверить, особенно таким же пациентам, которые сталкиваются с большими трудностями, я добавляю небольшое уточнение: это дар, который продолжает отбирать… но всё же — это дар.
Я всё ещё периодически представляю, как просыпаюсь однажды утром и понимаю, что симптомы исчезли. Нет ни тремора, ни судорог, ни шарканья, ни боли. Давным-давно, приняв реальность БП, неврологическую деградацию, необратимую гибель клеток, я знаю, что без нахождения лекарства, этого никогда не случится.
Но всё же случилось.
Если это звучит, как сказка, то можно перейти и к более приземлённой материи — таинственное и чарующее горное королевство Бутан, расположенное в Гималаях. Это королевство имеет богатую буддистскую культуру, которая живёт в многоцветье характерной местной сатиновой одежды; в архитектуре, которую лучше всего можно описать, как гибрид сельского домика и пагоды[19]; но сильнее всего она выражена в сияющих лицах бутанского народа от млада до велика.
В Бутане я проводил съёмки для документального фильма об оптимизме для канала «Эй-Би-Си». Задуманный в качестве сопровождения моей книги «Всегда с поднятой головой», фильм был нацелен на поиск людей, мест и вещей, которые так или иначе представляют силу позитивного мышления. Мы уже побывали в Вашингтоне, О. К. на инаугурации президента Барака Обамы, посетили кооперативную молочную ферму на севере штата Нью-Йорк и присутствовали на игре «Чикаго Кабс» на их домашнем стадионе «Ригли-Филд» в Чикаго. Но именно наше путешествие на другой конец планеты, с флорой и фауной водных тонов и парящими гималайскими вершинами, окутанными тонкой прозрачной дымкой, стало эмоциональным и духовным стержнем фильма. То, что заставило меня привезти сюда нашу съёмочную команду, — это прогрессивная торговая политика крошечного королевства и, по факту, его национальный нравственный облик, построенный вокруг политики, которую их король и правительство называют Валовым Национальным Счастьем. В мире, где большинство стран готово на всё, чтобы увеличить их валовый национальный продукт, бутанцы считают, что экономическое развитие никогда не должно идти за счёт счастья их народа. Поэтому в каждой торговой сделке, заключаемой правительством (например, продажа гидроэлектроэнергии в соседнюю Индию), культура ценится больше, чем деньги.
Какие бы шаги не были предприняты для сохранения счастья и образа жизни бутанского народа, любому приезжему человеку ясно, что это работает. Страна является и монархией, и демократией; многие из тех, с кем я разговаривал, выражали любовь к своему дому и благодарность своему королю и соотечественникам. При всём уважении к дядюшке Уолту[20], но это и есть настоящее Волшебное Королевство, мифическая Шангри-Ла, ставшая реальностью. И это подводит меня к той части истории, о которой я упоминал ранее.
Ко второму дню пребывания в стране, я заметил явное сокращение симптомов, с которыми я обычно просыпаюсь каждый день. Они всё же проявились вскоре после завтрака, но гораздо мягче, и только далеко за полдень я чувствовал потребность принять что-нибудь из леводопы (препараты для лечения симптомов БП). В течении следующих нескольких дней мы путешествовали по сельской местности, заглядывали в школы и правительственные здания, посещали фермы и фестивали, и хотя я не сказал бы, что БП полностью ушла, но я вернулся в нормальное состояние (если вообще смогу вспомнить, что это такое). Я пробирался через рисовые поля, часами сидел со скрещенными ногами во время обедов с местными семьями, и бродил по многолюдному рынку Тхимпху, изучая мириады мест, звуков и запахов. И мог делать всё это с необъяснимой лёгкостью.
На предпоследний день поездки наши продюсеры и съёмочная группа запланировали сложный подъём на три-четыре мили вверх по местной горе, чтобы заснять один из самых важных религиозных объектов Бутана — монастырь, который жители называют «Обителью тигра». Изначально идея заключалась в том, чтобы снять фоновые кадры, которые мы называем «Би-ролл»[21], но к своему удивлению, я тоже решил принять участие. Неделей ранее перспектива успешного завершения такого похода не показалась бы мне оптимистичной, но во мне произошли серьёзные физические изменения.
Вооружившись тростью, в сопровождении моего бесстрашного гида Тшеванга, я медленно и уверенно отправился в путь по крутым извилистым тропам. В непосредственной близости от монастыря развевались молитвенные флаги, указывая на маленькую чайхану, цепляющуюся за склон горы. Один из операторов направил на меня камеру, и я в радостном недоумении описал для документального фильма то, что мне удалось сделать и как я себя чувствовал во время пребывания в Гималаях. Возможно, к изменениям привела высота, или это было лекарство, которое мне дали для предупреждения горной болезни. В общем, что бы это ни было, оно порадовало меня, но я не питал иллюзий, что по возвращению в Штаты всё так и останется.
Во время спуска, расхрабрившись на фоне улучшенного ощущения равновесия и плавности движений, я отклонился от намеченной тропы и попытался срезать путь по отвесной скале. В миг я обнаружил себя в панике несущимся вниз по склону к травмам и возможной смерти. Как в Мексике, только в этот раз моим преимуществом была трезвость. Или это был недостаток? Распластаться на земле, казалось, единственный действенный способ затормозить. И каким-то образом мне удалось провернуть этот манёвр. Этот небольшой шквал возбуждения привёл к ссадинам, синякам и к окровавленному и покалеченному пальцу.
На следующий день мы полетели в Индию, из которой должны были вернуться в Штаты, и в самолёте я заметил кое-что тревожащее. Из-за отёка я не мог снять обручальное кольцо и теперь из-за давления в салоне палец начал ещё сильнее раздуваться и белеть. Затем кольцо превратилось в удавку. Индийский врач, сидевший напротив, спокойно сообщил мне: если я не удалю кольцо в ближайшие пару часов, тогда мне удалят палец. Поэтому мы сделали крюк до больницы в Нью-Дели, и после лихорадочного поиска подходящего инструмента, кольцо было удалено, а палец — спасён.
Почти сразу же после возвращения в США вернулись симптомы Паркинсона, и казалось, что таинственной и волшебной отсрочки никогда не было. Но всё же она была. Я каждый день ношу с собой напоминание — достаточно взглянуть на по-прежнему деформированный безымянный палец левой
