тот факт, что за этим дерзким хищением стоят наши с вами общие недруги.
— «Недра»? — предположил мой собеседник, — вы уверены? Следствие же так никаких результатов и не дало…
— Я располагаю некоторыми документами, которые неопровержимо свидетельствуют о том, что ответственность за это преступление лежит именно на этих криминальных дельцах.
— Вот как? И что вы с ними собираетесь делать? — оживлённо поинтересовался коллежский асессор.
— И вот тут я перехожу непосредственно к своему предложению, — так или иначе, надо прекращать ходить вокруг да около, — по некоторым причинам я не могу от своего имени передать эти документы семье Строцци, и поэтому предлагаю сделать это вам. Я помню, что и у вас есть большой зуб на владельцев фонда «Недра»…
— Спасибо, молодой человек, это действительно интересное предложение. Если в этих документах всё так, как вы об этом говорили, то Строцци сотрут этих негодяев в порошок. Они их разыщут в самых отдалённых уголках галактики. Они…
— Так вы согласны? — прервал я возбуждённый монолог Козьмы.
— Да, конечно, я принципиально согласен, — без каких бы то ни было раздумий ответил чиновник, — единственное, я думаю, что будет правильнее, если эти документы передам не я, а наш начальник департамента — он хорошо знаком с этим семейством, и, кроме того, ведёт с ними кое-какие дела. Хоть и не афиширует это.
— Ага, а передав им эти документы, он заработает себе жирный плюс?
— Именно так, молодой человек. Когда вы передадите мне эти бумаги?
— Да прямо сейчас. Я отправлю архив на ваш номер.
— Понял, жду.
Я некоторое время возился с переупаковкой файлов, после чего отправил сформированный информационный пакет получателю.
— Получил, — услышал я удовлетворённый голос чиновника, — сегодня же вручу всё это начальнику департамента. Я думаю, что с передачей подобной информации он тянуть не будет.
— Спасибо, Козьма Варсонофьевич, — старика стоило поблагодарить, ибо он снимал с меня большую головную боль, — я думаю, вы понимаете, что вашему начальнику совсем не обязательно знать, откуда у вас вдруг появились эти бумаги.
— Понятное дело, — отозвался мой собеседник, — ну что, как только передам, то разорюсь на гиперсвязь и отправлю вам сообщение.
— Ещё раз спасибо, господин Хворостов. Буду с нетерпением ждать известий от вас. Всего хорошего вам, удачи и успехов в нашем нелёгком деле восстановления справедливости!
— Всего хорошего, — отозвался чиновник.
И, пока я тянулся к сенсору прерывания связи, успел услышать его бормотание:
— … восстановление справедливости, хе-хе, эк завернул то…
Грустно звякнул коммуникатор. Пришло извещение о том, что неиспользованный остаток средств за сеанс гиперсвязи поступил на мой счёт.
Две тысячи пятьсот сорок три рубля… Большие деньги, однако.
А основная сумма аванса безвозвратно растворилось в гиперпространстве…
Ну, как говаривал один политический деятель седой древности, процесс пошёл.
Но это не значит, что все дела на сегодня завершены.
Вообще, главу рода можно можно смело сравнивать с галерным рабом, так как ему приходится вкалывать так же усердно.
Ну а то, что у главы рода бытовые условия немного комфортнее, так у него и работа намного более ответственная. Галерный раб, он только за сохранность своего весла, к которому прикован, отвечает. А глава рода за весь род…
С этими мыслями я сгрёб со стола коммуникатор, и отправился в мастерские.
Там круглосуточно, только с перерывами на короткий сон и еду, фанатично камлал и шаманил Серёга Карнаухов.
Надо поподробнее ознакомиться с тем усилителем полей отторжения, что он сваял на коленке. И если у него получилась достаточно эффективная и надёжная штука, то надо будет её примонтировать к нашим щитам, что прикрывают усадьбу.
А то осаждающие опять, вон, оживились, долбят и долбят, дятлы неугомонные.
А с утречка-то как хорошо было, тихо так…
Пётр Сергеевич Овечкин принимал доклад главного военного специалиста, руководящего осадой имения Антоновых.
Господину Дратвину, откровенно говоря, похвастаться было совсем нечем.
За минувший день, как следовало из его доклада, сгорело три склада ГСМ, осаждённые нанесли удары по ПВД батальона обеспечения, уничтожили склад с расходниками и запчастями к боевой технике.
Мало того, они даже умудрились повредить десяток шагающих танков, три из которых теперь уже можно смело списывать в утиль, так как восстановлению они точно не подлежат.
А достижений никаких. То есть, совсем никаких.
Защитный купол поместья подвергается непрерывным атакам. Но признаков, пусть даже незначительного, истощения энергетического заряда не наблюдается. Прямо, заколдованный какой-то купол.
— Вы же говорили, что надёжно заблокировали поместье? — Пётр Сергеевич был явно раздражён.
— Да, мы перекрыли все входы и выходы, окружили объект непрерывной полосой укреплений, — подтвердил Дратвин, уже зная, какой вопрос будет следующим.
И, что самое неприятное, ответа у него на этот вопрос не было.
Были только предположения. Фантастические такие предположения. С реальностью не имеющие ничего общего.
— Аполлинарий Александрович, а как вы тогда объясните все те безобразия, что творятся в вашем тылу?
— У меня нет сколь-нибудь правдоподобных предположений на этот счёт, — признался подавленным голосом Дратвин, — разве только если у Антонова появились какие-то союзники…
— Ерунда, — безапелляционно оборвал его бормотание Овечкин, — для того, чтобы выступить союзником одной из сторон в войне родов, прежде, чем принимать участие в боевых действиях, необходимо в установленном порядке зарегистрировать своё участие в конфликте. А в управе никто ничего ни о каких союзниках и слыхом не слыхивал.
— Ну, тогда я не знаю, — Дратвин действительно терялся в догадках, — мы даже проверили сканерами пустот всю прилегающую к имению местность. И я готов ручаться за то, что и подземных ходов, ведущих в тыл наших боевых порядков, там нет.
— Тогда получается, что они вам в тыл телепортируются, что ли? — язвительно спросил Пётр Сергеевич.
— Получается, что так, — Дратвин даже обрадовался, что не он озвучил этот абсурдный вариант.
— Бросьте придуриваться, — Овечкин сам пребывал в каком-то странном состоянии. Его не покидало чувство, что время безвозвратно уходит. И, когда это время истечёт, грянет катастрофа, — хотя, это не так важно…
— Как это, не важно? — удивлённо переспросил Дратвин.
— А вот так, — с напором заявил Овечкин, — меня гораздо больше интересует сейчас, насколько вам удалось просадить защитные поля осаждённых.
— По моим прикидкам, не более, чем на пять процентов, — ровным голосом соврал нанимателю Дратвин, так как щит у осаждённых был,
