Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
покинул здание управления Абвера и вызвал такси. Пока он ждал прибытия машины, убрал руки в карманы и недовольно вздохнул. Кусочек завтрака застрял между зубов, и майор никак не мог его поддеть языком, нужна зубочистка. От досады и злости он смачно плюнул, и жёлтую субстанцию быстро унесло куда-то в неизвестность потоком дождевой воды, что тёк, бурным ручьём, по улице, после утреннего ливня. Берлинское утро тоже не радовало, воздух пропитан влагой, которая словно тысячи морозных иголок, кололо лицо и руки. Скоро май, а погода такая, будто ноябрь. Машина никак не ехала. Послышался скрежет колёс надземного метро, чьи пути обвивали весь город, словно паучьей паутиной.
Клаус начал топтаться на месте, надел на руки кожаные перчатки. Желание выпить пива и забыться одолевало его всё сильнее. Ему так не хотелось лететь в Готенбург, территории бывших рейхскомиссариатов ему никогда не нравились. Не чувствовал он в них Германию, не важно, жили там немцы или население бывшего союза.
Наконец, чёрный «фольксваген» остановился перед ним. Майор залез на заднее сиденье, подтвердил водителю, куда ехать и вжался в кресло, словно надеясь, что оно его согреет.
Такси неслось по улицам города. Ехать было всего два километра, но из-за дождя идти пешком никуда не хотелось. Всю дорогу Клаус смотрел в окно. Он любил Берлин, в отличие от многих жителей Рейха. Для них слишком столица отличалась от других городов. Большой, серый и неуютный. Столица представляла из себя настоящий лабиринт из циклопических монументальных построек в неоклассическом стиле, необъятных проспектов и широких автобанов. Послевоенные замыслы фюрера и его главного архитектора Альберта Шпеера были реализованы, как и «Великий Зал» что был воздвигнут на севере Берлина. Его огромный купол, который венчал на своей верхушке Германского орла, держащего в когтях земной шар, вмещал в себе до ста восьмидесяти тысяч человек. Клаусу доводилось в нём бывать, в живую его масштабы впечатляли не меньше чем на фотографиях, в семнадцать раз больше собора Святого Петра в Риме. Одной из самых интересных особенностей зала была в том, что дыхания людей, собравшихся под куполом, буквально образовывало свой климат с небольшими облаками.
Снова пошёл дождь, теперь майору в окне совершенно ничего не было видно. Лишь изредка, сквозь испещрённые дождём стёкла, проглядывались фигуры людей, что стояли на остановках, машины, что неслись в нескончаемом потоке куда-то вдаль и всё такие же серые однотипные небоскрёбы, увешанные флагами Рейха и электронными панелями, напоминающими о выборах рейхсканцлера. Руководство Рейха после войны выглядело, словно подросток, комплексующий из-за размера в штанах, пытаясь всем доказать, что у них всё самое большое. Гигантское. Только кому доказывать? Янкам, которых с двух сторон вдавливают в свои границы потомки самураев, России, которая спит и видит возможность вернуть территории, а может неграм и арабам, что трудятся по шестнадцать часов в колониях на благо Рейха? Некому! Простым немцам тоже это всё не нужно. Те, кто умел думать головой давно уехали в другие гау и рейхсгау за спокойной жизнью. Не нужна им столица с комплексами подростка.
Такси притормозило. Со счёта Клауса автоматически списалась оплата, и майор поспешил зайти в бар «Zur Letzten Instanz», дабы не промокнуть. Название бара с немецкого означало «К последней инстанции». Одно из немногих заведений в Берлине, которое сохранило свой исторический вид. Здание, в коем находился бар-ресторан, существовало ещё в середине шестнадцатого века, а первые упоминания о нём, как о ресторане, датируются началом семнадцатого. Нынешнее название получило, в двадцать четвёртом году прошлого столетия. О его выборе ходит сразу несколько версий: первая, что некогда рядом с рестораном находилось здание суда, и что заключённых приводили сюда за их последней кружкой пива перед отсидкой, вторая не менее интересная, недалеко находится церковь, а на его территории старое кладбище, вполне последняя инстанция и третья, одна из основных, два крестьянина очень долго не могли решить в суде споры между собой и в итоге пришли к миру за кружкой пива. Каждая имеет право на жизнь, а какая из них правдоподобнее, решать посетителям. Также можно добавить, что в своё время в него заглядывал бывший император Франции Наполеон Бонапарт. Именно его белый бюст встретил Клауса прямо на полке за барной стойкой.
Посетителей было немного: двое старичков обсуждающих футбол, молодая девушка, уткнувшаяся в экран своего лэптопа, и молодой парнишка за барной стойкой. Клаус сел рядом с последним. Бармен, высокий, темноволосый коренастый мужчина с овальным лицом и аккуратно уложенными каштановыми волосами, монотонно протирал сухой тряпкой бокалы и кружки. Майор поприветствовал его и попросил налить пива. Пока жидкое золото наполняло бокал, Клаус осмотрелся: ничего не изменилось с тех пор, как он приходил сюда пить пиво с отцом. Всё такое же внутреннее оформление под деревенский трактир с преобладанием тёмных цветов, столики на первом и втором этаже, на который вела железная винтовая лестница, и уютная атмосфера с эффектом замирания времени. Никакие комплексы столицы не изменят облик «Последней инстанции».
— Ваше пиво, герр штурмбаннфюрер. — бармен поставил перед Клаусом бокал пшеничного пива с густой пенной шапкой и сильным ароматом банана.
— Danke! — Клаус с улыбкой поднял бокал и сделал большой глоток. Жить стало легче. Пиво вернуло радость жизни. — Как вчера сыграли? — он посмотрел на панель телевизора, на экране без звука шёл вчерашний матч Берлинской Герты и Каталонской Барселоны.
— Четыре-один, — довольно ответил Бармен. — Хорошо играли. Жаль Баварию не догнать, парни разыгрались.
— Молодцы, — Клаус сделал ещё один глоток. Как давно он не пил хорошего пива. Бесконечное командировки, то в Японию, то в Америку, то в Россию заставили забыть его вкус. Теперь он им наслаждался. — Я так соскучился по футболу и пиву…
— Работаете за границей? — Бармен сел на против Клауса. Он тоже налил себе пива. Видимо хозяин заведения, может себе позволить. — Если не тайна, как жизнь за пределами Рейха?
— Уныла и мрачна, — Клаус усмехнулся. — Прямо, как в Берлине, только пиво так себе. — он сделал ещё один глоток. — Но слишком уж я пессимистичен. Не всё
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
