– Да, знаете, собственно… то же, что и вы… Кстати, меня зовут Жак Балое, я родом из Тулона.
Балое интересовало, что же все-таки она о нем знает. А Рая Курянова в этот момент размышляла, можно ли довериться этому французу. Каждый, у кого в советском посольстве была ответственная должность, должен быть настороже.
Чтобы как-то заполнить паузу, Балое спросил:
– А для чего вы едете в Абу-Симбел?
Рая смотрела то на спящих мужчин, то на Балое. Наконец она сказала шепотом:
– Мосье, вы должны мне помочь! Прошу вас, помогите!
Балое не знал, что делать. Он кивнул. Все это становилось еще более таинственным. Чего русская хочет от него?
– В общем… – начала она, запинаясь и глядя перед собой на струганные доски палубы, – в общем, я должна была бы уже лететь на Ил-28 в Москву. Я… – она посмотрела французу в глаза, – я работала на КГБ. Все русские, занимающие высокие должности, сотрудничают с КГБ. Я не оправдала возложенных на меня ожиданий. На их профессиональном языке это называется «саботаж». А что ожидает саботажника в Советском Союзе, надеюсь, вам не надо рассказывать.
Последние слова Рая произнесла так тихо, что Балое едва их разобрал. Он увидел, как у нее дрогнул уголок рта.
– Пожалуйста, помогите мне! – умоляла русская.
Балое все еще не был уверен, что это не ловушка. Ему самому следовало опасаться длинных щупалец КГБ. Он колебался, не рассказать ли ей правду, но решил сдержаться.
– Я восхищаюсь вашим мужеством, – сказал он. – Всему миру известно, что русские делают с перебежчиками. Они не успокаиваются, пока не настигнут их хоть на краю света.
Рая горько улыбнулась.
– Я знаю. Но пусть лучше у меня будет хоть какая-то надежда, чем ее не будет вовсе. Перед тем как исчезнуть я пустила их по ложному следу.
Балое вопросительно посмотрел на нее.
– Я не хочу сейчас об этом говорить. Не теперь. Все, что мне нужно, – это прибежище на пару дней, может быть, пару недель. А там посмотрим. Я свободно владею парой языков. Может быть, я смогла бы устроиться в Абу-Симбел. Как вы думаете?
Француз пожал плечами. Безусловно, Рая Курянова смогла бы найти работу. Но Балое думал о том, что произойдет, когда русские попросят его разыскать их пропавшего агента. От этой мысли ему стало не по себе. Он вообще-то пока не задумывался над тем, что будет, если в один прекрасный день он откажется работать на КГБ. «Бог мой, во что я влип!»
– Я знаю, о чем вы сейчас думаете, – прервала молчание Рая. – Вы спрашиваете себя, что заставило меня связаться с КГБ. – Она глубоко вздохнула.
– Да, именно над этим я и думал, – соврал француз. – Ведь у такой женщины, как вы, есть множество других возможностей…
Рая встрепенулась:
– Пожалуйста, не надо фраз, мосье! Я и так оказалась в дурацком положении. Но отвечу на ваш вопрос: КГБ использует страшные методы, чтобы заставить человека работать. Они предпочитают людей, с которыми судьба или природа сыграла злую шутку…
Балое почувствовал, что это как раз о нем. Слова Раи попали в цель. Хотя он и не очень страдал от того, что похож на гнома, но в жизни был неудачником и никогда не мог с этим смириться. Это, наверное, и послужило причиной того, что он попал в сети КГБ. Когда принадлежишь к опасной и могущественной организации, появляется чувство власти над людьми, осознание, что другие тебя просто недооценили. Вот что доставляло ему истинное удовольствие, а вовсе не деньги, которые он получал за выполненную работу.
«Природа, может, здесь и ни при чем…» – подумал Балое, рассматривая русскую. Она, казалось, читала его мысли.
– Нет, нет, – поторопилась она объяснить, – просто мне очень не повезло в жизни.
– Сожалею, – холодно ответил француз.
И Рая Курянова незамедлительно начала рассказывать.
– Я была замужем за химиком. Я поняла, как сильно его любила, только когда потеряла.
– Он вас бросил?
– Можно сказать и так. – Рая горько улыбнулась. – Когда он уходил утром, то сказал: «До вечера». Но так и не вернулся… Он умер на рабочем месте.
– Как это?
– Двое сотрудников МВД сообщили вечером, что мой муж умер от сердечной недостаточности. Вот так. Сначала я поверила в это… А что мне еще оставалось делать? Факты говорили сами за себя. Но чем была вызвана эта сердечная недостаточность, мне никто не сказал. Я только потом это узнала от его коллеги, который вскоре бесследно исчез. Мосье, что это за мир?! – Рая едва сдерживалась, чтобы не заплакать.
После паузы она продолжила:
– Муж никогда ничего не рассказывал о своей работе. Он говорил только, что его задача – смешать две химические субстанции так, чтобы получилась третья. В действительности он работал в особом отделе КГБ.
– В особом отделе?
– Особый отдел был создан для проведения специальных операций в мирное время: акты саботажа и покушения на общественных деятелей. В особом отделе была камера-лаборатория, в которой разрабатывались изощреннейшие способы убийств…
– … и в этой лаборатории работал ваш муж?
– Да, именно там. Он исследовал яды, которые вызывают остановку сердца и которые нельзя обнаружить, – имитация естественной смерти. Позже я узнала, что он экспериментировал с субстанциями, против которых не было противоядия. Они были настолько опасны, что одного лишь попадания их на кожу было достаточно, чтобы парализовать человека. Самое опасное вещество называлось КУР-3. Но зачем я вам все это рассказываю?
Балое смотрел на Раю. Откровенность русской тронула его. В этой ситуации он чувствовал себя последним подонком, потому что у него не хватило смелости рассказать, кто он такой на самом деле. Один Бог знает, как он ненавидел свою подлость, свою непонятную трусость, которая в конце концов и затащила его в сети КГБ. Он сам себя ненавидел. И эта ненависть к себе была сильнее ненависти к другим. Потому что она не находила исхода – это был замкнутый круг. И именно она заставила его забыть о хладнокровии.
Озеро раскинулось черным гладким зеркалом, по которому «Нефертари» устало скользила на юг. На одной из скамеек египтянин, всхрапнув, повернулся на другой бок.
Так за разговорами и в полудреме прошла почти половина пути в Абу-Симбел, как вдруг штурман включил сирену. Египтяне вскочили и громко загалдели, но штурман указал на двигавшуюся им навстречу грузовую баржу. Издалека можно было видеть, что груза у нее на борту нет. Она возьмет его в Асуане. Моряки предпочитали идти ночью из-за дневной жары. Баржа ответила глухой сиреной, звук которой рассеялся над водой, и корабль растворился в темноте.
Балое стоял на корме «Нефертари» и смотрел на удалявшиеся габаритные огни баржи, пока они не исчезли из виду. Незнакомая женщина только что рассказала ему о своей жизни, а он сам сказал ей пару общих фраз. Он опасался, что Рая Курянова после молчания в свою очередь задаст ему вопрос: «А что случилось у вас, какие обстоятельства забросили вас на край света?» Но Рая молчала. Она так долго молчала, что он обернулся к ней.
