Двумя днями позже газеты всего мира сообщали о странном самоубийстве в Абу-Симбел. Бывший доктор совместного предприятия «Абу-Симбел» бросилась с вершины храма. По словам других сотрудников проекта, у нее раньше много раз проявлялись признаки шизофрении. Ее уволили четыре месяца назад после того, как она попыталась вместе со своим немецким любовником продать за границу мумию царицы Бент-Анат.
Возле трупа доктора нашли зеленого скарабея из царской гробницы. На нем была надпись. Ахмед Абд эль-Кадр из Египетского музея в Каире расшифровал иероглифы. Текст гласил: «Я, Рамсес, Усермаатра, столкнул тебя со скалы южного храма. И когда бы ты ни жила, тебя постигнет та же участь…»
58
Когда Майк Макорн узнал о несчастном случае, он попытался разыскать Артура Камински. Но Артур исчез. Он так и не поехал на работу в Турцию. В Египте тоже не было его следов.
Тогда Макорн вспомнил о Балое. Балое тайком получил от Камински какой-то адрес, когда хотел отблагодарить Артура за помощь в побеге. Ни Балое, ни Макорн не подозревали, что или кого они найдут по этому адресу: Эссен, Катариненштрассе, 55.
Дом находился южнее городского сада в районе вилл. Он был обсажен плакучими ивами. На двери висела табличка «Камински». Когда Балое и Макорн позвонили в дверь, им открыла двадцатилетняя девушка.
Макорн представился другом Артура Камински и поинтересовался, можно ли его увидеть.
Девушка ответила отрицательно и сказала, что ее отец уже четыре года как не появлялся. И спросила, не знают ли они чего-нибудь о нем.
Когда Макорн начал рассказывать, дочь Камински пригласила их войти.
Дом был довольно запущенный. Окна, двери и мебель требовали ремонта. На первом этаже в темной комнате на буфете работал телевизор.
– Мама, – позвала девушка, когда они вошли. – Пришли папины друзья.
В кресле в цветочек сидела бледная женщина с высоко начесанными черными волосами и улыбалась странной улыбкой.
– Вы, наверное, знаете, – сказала девушка, – моя мать, ну… она потеряла рассудок. Но иногда у нее бывают просветления.
Макорн озадаченно произнес:
– Мне очень жаль. Несчастный случай?
Девушка кивнула. Она старалась не заплакать.
– Папа вам об этом не рассказывал?
– Нет, – ответил Макорн, – он бывает очень странным. О жене и дочери он никогда не рассказывал.
– Они развелись, – сказала девушка. – Так даже лучше. Папа нас содержит.
– Как он это делает?
– Не ценными бумагами, конечно, но деньги дает.
Женщина у телевизора обернулась:
– Идите сюда, мы можем вместе смотреть телевизор.
Девушка ответила строго:
– Мама, эти господа не хотят смотреть телевизор. Они пришли от Артура.
– От Артура? – переспросила женщина. – А кто такой Артур?
– Видите, – обратилась девушка к гостям, – она его снова не помнит.
– Ужасно, – заметил Майк Макорн. – Как это случилось?
Девушка горько улыбнулась:
– Из-за самообмана. Не знаю, насколько хорошо вы знаете папу. У него случаются приступы. Каждый раз, когда он чувствует, что женщина одержала над ним верх, у него начинается бред. Да вы это, наверное, и сами знаете.
Макорн сделал удивленное лицо.
– Я не припоминаю, чтобы когда-нибудь видел Артура в таком состоянии, – соврал он.
– Тогда вы его не знаете, – заметила девушка.
– Может быть, – кивнул Майк. – А что вы имели в виду, когда сказали, что у него появляется один и тот же бред?
Дочь Камински хотела ответить, но передумала и пригласила гостей в другую комнату.
Пока они поднимались по темной лестнице на второй этаж, девушка рассказывала:
– Что касается меня, то я бы уже давно выбросила эту ерунду. Но мама, когда она в здравом уме, умоляет, чтобы я оставила все как есть.
Поднявшись, девушка открыла дверь. Макорн и Балое вошли.
Комната с занавешенными окнами от пола до потолка была оклеена фотографиями, копиями документов, одеждой и изображениями времен Древнего Египта. Музей или свалка голов, бюстов и профилей Рамсеса II. Куда ни глянь, отовсюду на гостей смотрел Рамсес.
Словно издалека, Макорн слышал голос девушки:
– Мой отец жил самообманом, ему казалось, что он Рамсес. Если женщина показывала свое превосходство, его личность менялась. Во время одного из припадков он пытался сбросить маму с Кельнского собора. Ему это почти удалось. Мама отчаянно сопротивлялась. Тогда-то она и потеряла рассудок.
Выйдя из дома, Макорн и Балое некоторое время шли молча.
– Майк, – сказал наконец Балое, – я тебе не завидую. Я бы ни за что не опубликовал такую статью.
