веского повода. А слезы беззащитной женщины, да к тому же матери императора – самый значимый аргумент для рыцаря, коим, безусловно Миних себя считал. Он выслушал Анну, возможно что-то пообещал. Она же призвала его арестовать регента. Действие началось незамедлительно.
На следующий день был собран отряд из нескольких десятков солдат. Был среди них и бравый полковник гвардии Кристоф Манштейн[59], который оставил ценные воспоминания о тех событиях. Именно ему было поручено Минихом произвести арест.
Ноябрь. В эти два года очень важный месяц. Ночь с 8 на 9 число. Манштейн в окружении солдат проходит во дворец Бирона четким уверенным шагом. Охрана не пытается остановить. Если гвардия уже пришла и столь нагло движется вперед, то либо по приказу Бирона, либо за ним. В любом из этих случаев лучше не вмешиваться. Прошли прямо к спальне регента. Открыли дверь. Тот крепко спал, рядом спала супруга. Хорошо спится холодной глубокой ночью поздней осенью. Бирон соскочил и стал яростно отбиваться кулаками. В ответ его били прикладами. Повалили. Таким же, в чем был в кровати, связали, выволокли в карету, накрыв лишь шинелью. Выбежавшую на улицу и кричащую жену Бирона просто толкнули в снег. Параллельно прошли аресты его соратников и ближайших родственников. Никто не заступился за регента, ни теперь, ни после. Отправили Бирона в Зимний дворец, вечером в Александро-Невскую Лавру, затем в Шлиссельбургскую крепость. Его, конечно, судили. Достаточно долго. Лишь в апреле вышел манифест о его вине. Как водится, приговорили к смертной казни, но помиловали и сослали в Пелым, этот населенный пункт располагался на территории современной нам Свердловской области.
Когда Яков Шаховской, бывший в то время полицмейстером, объявлял о высылке, то наблюдал[60] у совсем еще недавно всесильного Бирона широко раскрытые глаза, в которых читалась более досада, нежели страх или печаль. Когда всё было ему разъяснено, то курляндский герцог громко произнес, глядя вверх: «Боже, благослови ее величество и царствование ее!», – вспоминая верно добрые для него славные времена Анны Иоанновны. А затем лишь попросил отправить с ним пастора «дабы для сохранения от вечной погибели души моей».
У него сложится всё не так печально, как можем предполагать. В нашей истории он свою роль сыграл, не будем больше его беспокоить, хотя еще разок мы его обязательно встретим.
Глава 2. При маме
Теперь все неприятности позади. Регентом при маленьком императоре становится его мама. Папу теперь тоже никто не обидит. Антон Ульрих получает титул, ни много, ни мало, генералиссимуса. Это наивысший военный чин. Настолько высокий, что обладателей его в нашей истории было всего пять. Брауншвейгский принц встал в один ряд с воеводой Алексеем Шеиным, князем Александром Меньшиковым. В будущем в их число добавятся лишь Суворов и Сталин.
По одной из версий великая княгиня хотела этим титулом наградить за старания Миниха, но он отказался и предложил столь яркую награду отцу императора вручить.
Ну а сделавший большое и доброе дело для Анны Леопольдовны фельдмаршал Миних предпочел стать первым министром. Его супруга обрела статус первой дамы. Множество и других людей, поддержавших свержение Бирона, были облагодетельствованы деньгами, титулами.
Утром, после ареста Бирона возле Зимнего дворца собралась гвардия и пребывала там до 16:00, то есть да той поры, пока уже стемнело. Каждый батальон был приведен к новой присяге. Французский посол отмечал разницу эмоционального восприятия события. Когда провозглашали регентом Бирона, гвардейцы молчали и выражали сдержанную печаль. Теперь же перед дворцом они громко и радостно кричали, бросали вверх шапки.
Позитивно отреагировали и зарубежные партнеры, в частности, послы прусский и германский. Вероятно, верили в то, что смогут найти новые варианты выгодного сотрудничества при власти в России родственных им принцессе Мекленбургской и принце Брауншвейгском.
Ничего не забыли вроде? Как же! Ещё же Анну Иоанновну не похоронили. Тело, подвергшись необходимым в этих случаях для сохранности действиям, ждет, когда дойдут руки у наследников произвести церемонию прощания. Речь идет ведь не о нескольких днях или неделях. Усопшая в середине октября императрица была представлена для поклонения и прощания лишь 16 декабря[61]. В 17 часов того дня тело торжественно переложили в гроб на троне в фюнеральном зале. Рядом стоял десяток золоченых табуретов с императорскими регалиями, горели свечи, людей стали допускать ко гробу. Шли проститься целую неделю, пришлось дважды менять обивку крыльца за это время. Наконец, 23 декабря гроб вынесли из Летнего дворца и в сопровождении нескольких военных полков, придворных, чиновников, под музыку и колокольный звон траурная процессия направилась в Петропавловскую крепость. Еще три недели ежедневно читали Евангелие, молитвы, псалмы. Лишь 15 января 1741 года Анна Иоанновна была погребена. С момента её последнего вздоха прошло три месяца. Теперь точно всё. Глава прошлой императрицы окончена. Период правления Иоанна III.
Портрет воспитательницы
Но когда правитель малолетний и беззащитный, то большое значение играет то, кому на попечение он отдан. Для его мамы не было более надежного человека, чем Юлиана Менгден. Потому Иван находился на её попечении. В её заботу входило контролировать, кто воспитывает, кто прислуживает малышу, – Юлиана Магнусовна лично проводила эту кадровую работу. Она же определяла, кому можно посещать ребенка. Чтобы контроль был полноценный и постоянный, её опочивальня была по соседству со спальней Ивана Антоновича. Комнаты были соединены общей дверью, в любое время могла Юлиана войти и проверить, как обстоят дела. Фрейлина отдавала себе отчет, что её судьба зависит целиком и полностью от здоровья и качества воспитания малыша. Потому и сделала так, чтобы здоровье и качество воспитание малыша зависели целиком и полностью от неё.
Чтобы сохранить следы своей значимости в деле воспитания, был даже написан портрет, который сегодня находится в Третьяковской галерее. Это парадное изображение говорит о многом.
Как вы, будучи художником, изобразили бы малолетнего императора и его воспитательницу? Логичным следовало бы продемонстрировать то, какой заботой и любовью окружен ребенок, ведь именно он заслуживает первоочередного внимания. Но на парадном портрете всё иначе. Несмотря на то, что Иван Антонович размещен ближе к центру да в ярком одеянии, он здесь не главная фигура, и неизвестный художник это многократно подчеркивает. Во-первых, император не взирает на нас с портрета, он несколько испуганно смотрит на Юлиану Магнусовну, а уж та зрит прямо нас. Как бы зритель не перемещался, от её взгляда никуда не уйти. Во-вторых, ребёнок не сидит у неё на коленях. Он помещен на некоей высокой тумбе, и именно Юлиана стоя у края, обеспечивает его безопасность. В-третьих, не за спинку или локоток придерживает фрейлина государя. Она с изящно отогнутым мизинцем полностью контролирует маленькую, но столь владетельную ручку. Правда левую. Но и тут интересная деталь.
